Сибирские огни, 2001, № 1

АНАТОЛИИ КИРИЛИН « Ш * ЧЕРЕЗ ИГРОКА — Нынче дома просидел, мать болела, а так — на зимовке с охотниками, раз на лесоповале отсиживался, кашеварил. Иногда не было возможности пройти краем разбитой и размазанной дороги, и они шагали по глинистой слизи, ноги все время оскальзывают, икры каменеют от напряжения. Километров через десять дорогу перегородил тягач с перебитой гусе­ ницей. Вот он и транспорт, — подумал Найденов. Некоторое время спустя повстре­ чали группу, остановившуюся на привал. Вид у всех измотанный до крайности. — Впятером сзади толкаем, — пожаловался мужчина средних лет и указал на бабушку, привалившуюся к лиственнице. Юра наклонился к ней, поднял тяжело брошенную вдоль туловища руку. — Мужики! Тащите-ка вниз! Да побыстрее, она же почти без сознания. Старший из группы, по-видимому, родственник бабушки, виновато захлопал ресницами. — Я же отговаривал, куда там! А может, ничего, отдышится, и потихоньку... — Она умрет, — сказал Юра, придвинувшись к нему вплотную. ...Выпавший три дня назад снег сошел и ничто не говорило о его недавнем присутствии: весело цвел багульник, на котором цветов больше листьев, бодро жел­ тели подснежники. И только папоротник почернел и поник. — Новый слой уже таким не будет, — сокрушались знающие заготовители. Народ бродит без дела, кое-кто ушел совсем, иные отправились к дальним ста­ нам, где, по слухам, снега не было. Юра с утра подался в тайгу на разведку, должно же найтись хоть что-то, годное для заготовки. По соседству с их палаткой обосновал­ ся дед, устроивший себе жилье наподобие парника под прозрачной пленкой. Ходит по стану, собирает окурки. — У меня курева полно, а это на всякий случай, — дед приподнимает старую шапку из овчины, скребет темя и сообщает в никуда: — Бабка была бы — хрен бы сюда отпустила. За дедовым парником шалаш, в нем старожилы, прибывшие на стан с первым теплом. Непонятно, сколько им лет, люди без возраста, все желто-коричневые, точно больны желтухой. — Это от чая, — убежденно говорит один, трогая свое лицо. — Отродясь я ваш чифир не хлебал, — возражает другой. — У меня, например, от мебельной краски. Слыхал, дерево под орех? Во-о. Раз попробовал — и загар на всю оставшуюся жизнь. У троицы — ни работы, ни угла, здесь для них земля обетованная, поскольку харчи выдают в долг, под будущий расчет за папоротник. О том, чтобы лазить по увалам, собирать его, они не помышляют. Как рассчитываться? Видно будет. Они раздобыли флягу, завели какую-то хитрую штуковину— брага не брага, что-то напо­ добие. Ждут с нетерпением, когда будет готова. Показывают на деда из парника. — Стаканчик поднесем — целый день будет папоротник за нас таскать. Найденов сомневается в возможности такого обмена, дед не прост. Впрочем, кто его знает... Сегодня обещали подвезти тушенку и крупу, все то и дело поглядыва­ ют на дорогу. Найденов остался в лагере, чтобы не прозевать продукты. Он сидит перед палаткой, наслаждаясь покоем, запахами поднимающихся трав, хвои, яркой голубизной неба, подпираемого островерхими пихтами. Сколько раз уда­ лось ему побывать в тайге, в горах, сколько групп провести по туристским тропам, — и все для удовольствия, для ощущения себя как части природы. И вот теперь — впер­ вые — он здесь на заработках. Да, времена изменились. Работая журналистом, он исколесил всю страну, и все было мало. Заработав деньги, тратил их, чтобы опять куда- нибудь ехать. Отправлялся в путь и не мог унять в себе переполнявший его восторг: мир велик и доступен! И так было до той поры, пока однажды не пришел его коллега из соседнего городка, отравленного гигантским химкомбинатом. Лицом черен, губы едва шевелятся, поскольку дрожь в них он унимает изрядным усилием. — Не могу поехать похоронить мать, не на что. 38