Сибирские огни, 2001, № 1

IV Кто к монаху пришёл за ответом? Я монах. Я и слаб и убог. Прикровенный божественным светом В малой келье — един уголок. Но и тот для души не спасенье, Только путь, не билет и не дверь. Нам Господь даровал воскресенье, А не отдых в исходе недель. Как поведать бедняге слепому И обычный и ясный предмет? Он всё тщится — к тому и другому: — Объясните, каков белый цвет?! — «Белый» это как белого зайца Белый мех. — Отвечают ему. — Он пушистый? Он должен казаться Тёплой варежкой? Я не пойму? — Нет же, нет, он слепит белизною, Понимаешь, он бел, как мука. — Значит мягкий и с негой такою, Что на нём отдыхает рука? — Не совсем. Он как снега сиянье, В нём зима и царит, и поёт. — Он холодный? Я на расстоянье Слышу, как снегопад настаёт. — Вновь не то. Цвет его, словно творог Чистый-чистый... — Он столь же сырой?.. Так пустые сомненья и морок Нас в миру окружают порой. Всё толкуем, о смысле не зная, Судим небо от края горшка, И вопим, и клянём, поминая Имя Господа, как свояка. В Царство Божие с райскою птицей Мы желаем войти со Христом. Но любить, но страдать и трудиться Будет Пушкин — тогда и потом. Есмь и я — раб, добра не достойный, О высоком и светлом учу, Но и куль, со страды мукомольной, Мне бессильному, не по плечу. 27 ВЛАДИМИР БЕРЯЗЕВ ПСКОВСКИЙ ДЕСАНТ