Сибирские огни, 2001, № 1

Я вайнахом родился, вайнахом уйду. На границе эпох мы одержим победу! А иначе навеки исчезнем со свету, И мой правнук не вспомнит к позору-стыду На каком языке и хаджи, и поэту Довелось окликать нашу боль и беду. Покосилась и рухнула прежняя крепь. Необузданным селем валы и плотины Проломило. Потоки обломков и тины. Опустела душа, как Голодная Степь. Но из тьмы выступают седые вершины, И незыблема вера, как горная цепь. Мне Аллах помогал. Я был горд и силён. Как тончайшая струйка кизячного дыма, Надо мною цвела высоко и сладимо Даль родимых холмов, вязь любимых имён. Но одно, лишь одно драгоценное имя Про себя повторял я, уйдя в батальон. В круг сойдитесь! Пусть на поминальных столах Задымится баранина. Песня прольётся. Не закрыть и орлу свет горячего солнца. Только в честном бою помогает Аллах. Кто свободен и прав — тот живёт и смеётся. А пленённой душе — впору рабство и прах. Мы врага победили! Но собственный грех Угнездился и вырос в огромного зверя. Все заветы веков оскверня и похеря, Мы вдруг стали делить только власть и успех. И отвесной скалою алчбы и неверья Наши души гремят, словно полый орех. Так, в угрюмом упрямстве, я вышел на бой. Я забыл иль закрылся от слова Мансура. Путь джихада хранит сокровенная сура: Жер-тву-ешь ты в огне очищенья — собой! Выжигаешь свой яд, как шайтана-гяура, Служишь даже бродяге и твари любой. Мы и сотни юнцов не смогли одолеть. Как проклятье, как меч, как небесное пламя, Их веселье и ярость цвели над телами. И как будто звучала далёкая медь: То ли звоном литавр, то ли колоколами В облаках ликовала и плакала смерть. И когда мы ворвались на ту высоту, Нам казалось, что мёртвые встали и бьются. Лишь один мне навстречу успел улыбнуться И на спину упал, и ушёл за черту, 25 ВЛАДИМИР БЕРЯЗЕВ ‘Ж ПСКОВСКИЙ ДЕСАНТ