Сибирские огни, 2001, № 1

будто соль». Развертывая эту «больную» метафору, поэт пишет, что «от слезы отяже­ леют веки, // выпадает на дно глазное снег». И вот он, апофеоз общения поэта с вечнос­ тью — смерть. Но этого слова и понятия ав­ тор целомудренно избегает, прибегая к вы­ сокому религиозному образу — «ангельс­ ким крыльям», которые, «раздвигая воздух без усилья, // поднимают душу к небесам». Как и в предыдущем стихотворении, здесь есть и ангел, и снег, но они явно не похожи друг на друга. Тот — очарованный, а этот — библейский, которому молятся пе­ ред смертью, прося лучшей доли. Есть, прав­ да, и другие ангелы, которые, как в знамени­ том стихе Пушкина, душу не к небесам под­ нимают, а вырывают из груди, «вдвигая» вза­ мен «уголь, пылающий огнем». Учитывая, что уголь для С. Самойленко, родившегося в Кузбассе, понятие не абстрактное, а придает его стихам плотность и блеск антрацита, мы верим в то, что этот «уголь» — и зрения, и сердца — еще запылает в груди поэта про­ роческим огнем. Тем интересней встретить­ ся с новыми произведениями понравивше­ гося нам автора. Ефрем ПОДБЕЛЬСКИЙ ПОЭТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ВИКТОРА БАЯНОВА (Виктор Баянов. Поле. «Сибирский пи­ сатель». Кемерово, 2000) У Виктора Баянова, одного из самых известных и авторитетных кузбасских поэтов, вышла книга избранных стихов, куда вошла большая часть им написанного за сорок лет литературной работы. Нынешний сборник — десятый по счету. Три четверти, если не больше, вошед­ шего в книгу, написано в 60-е и 70-е годы. В. Баянова с полным правом можно причис­ лить к поколению шестидесятников, давше­ му немалое количество ярких имен, кото­ рые до недавнего времени и определяли по­ ложение дел в литературе и искусстве. В по­ эзии этот ярлык прочно приклеен к пред­ ставителям так называемой эстрадной по­ эзии — Евтушенко, Вознесенскому, Ахма­ дулиной, но сегодня он носит скорее отте­ нок пренебрежительный и даже уничижи­ тельный, нежели восторженно-прогрессив­ ный. С этими кумирами стадионов у наше­ го земляка нет, конечно, ничего общего, в творчестве его днем с огнем не сыщешь никакой дурной эстрадное™ и ходульной гражданственности. Просто я имею в виду, что и лучшие поэты того крыла, что полу­ чило название тихой лирики, тоже сформи­ ровались и получили известность именно в шестидесятые годы. Вспомним Кунаева, Тряпкина, Рубцова. Виктор Баянов стилис­ тически близок именно к этому направле­ нию отечественной поэзии: демонстратив­ ная традиционность формы, отсутствие из­ лишне броских метафор, негромкая проник­ новенная интонация вкупе с ненавязчивой дидактикой — все в его поэзии ориентирует читателя на эту поэтическую школу. Тема­ тический кругозор ее, конечно, неширок — родная природа, деревенское детство, стро­ гая любовь. Но мы слишком хорошо знаем, что никакая самая жгучая и модная тема не спасает стихотворение от преждевременно­ го старения, скорее наоборот. События и перипетии строительства развитого социа­ лизма в стихах В. Баянова не отразились — и, слава Богу! Хотя вряд ли стоит утверждать, что именно в этом исключительное досто­ инство его творчества. Просто перед нами ответственная позиция человека и художни­ ка, достойная уважения. Так называемые «вечные темы» тоже не гарантируют сти­ хотворной строке долгожительства, не го­ воря уж о бессмертии — нет ничего скуч­ ней прописных рассуждений о вере и смыс­ ле жизни посредственного стихотворца. Да поэту и не надо искать темы для стихов спе­ циально, он просто создает свой поэтичес­ кий мир, свой космос. Центр художественного мироздания В. Баянова — родной дом, деревенская изба. Он пишет в предисловии: «...ты всем суще­ ством своим повернут и устремлен к дому, поскольку с момента, как себя помнишь, усвоено, что лишь дома, каким бы он ни был, спасение твое от холода, страха, любых на­ пастей». В стихах, впрочем, холода, страха и других напастей практически нет. Поэзию В. Баянова можно назвать идиллической; лири­ ческий герой его живет в ладу и в мире со временем, природой и самим собой. Детс­ кие воспоминания о доме пронизывают все творчество. О начальной поре жизни в его стихах вспоминается как об утраченном де­ ревенском рае, счастливом и безмятежном, несмотря на все тяготы послевоенной годи­ ны. Детство — одна из главных его тем, и о нем он пишет так, что современный чита­ тель может этому неизбалованному детству даже позавидовать: 219