Сибирские огни, 2001, № 1

От него — «света родного жилья» — зажигается гордое патриотическое чувство (к стыду и несчастью нашему ныне не раз оскорбленное и оплеванное), восходящее к ратной славе предков: В горько-п ам ятны е даты поним ается острей, что и мы с тобой солдаты , дети русских матерей. О п ы т наш и опы т горький всенародной той войны , Я , Владимир, Ты , Георгий, забы ваться не долж ны . Мы не пустим в дом родимый рвущихся нетопырей. Ты , Георгий, Я, Владимир, дети русских м атерей. Подобная бодрость духа и мажорно оптимистический настрой больше характер­ ны для раннего Башунова. Со временем свет­ лый лирик в его творчестве постепенно ус­ тупает место поэту, чья душа познала «муку чужого предсмертного взгляда», поэту, у которого «виноватится сердце, болит, а от­ того заполоняется мрачно-трагическим ощу­ щением мира: Нету о тзы ва — ж изнь безответна. Нету цели — бесцельна стезя. В ерить миру смеш но и наивно, А не вери ть греш но и нельзя... Все больше с годами накапливается у поэта «вопросов проклятых, горестных, но­ жевых», на которые нет у него однозначных ответов. Остро волнует его, например, что «...повыбиты русские села // войною, беспра­ вьем, нуждой», что «пустынно в родительс­ ких гнездах, // где именем нас нарекли». Но больше всего пугает, что «никто не боится расплаты, // поскольку не слышит вины, // Никто ничего не боится, // ничто ни о чем не болит». Зато, как показывает В. Башунов в яркой и точной по социальному диагнозу са­ тирической зарисовке «Весна 199... года», все полны радужных, но беспочвенных надежд, маниловских ожиданий «века золотого». См еш енье надежд. М ежвременье. То митинг, то съезд, то стрельба. Не щ учье, но чучье веленье. Не п раздн ик — д урн ая гульба... Т ак что же в итоге? Похоже, разгул золотого тельц а?.. А зам , на заветной неделе, при яркой полдневной звезде приедет на печке Ем еля с охапкой идей, что гвоздей. И всяк те идеи усвоит, и ж изнь лучш е немцев устроит. О ткрою тся кл ады , обильно в казну потечет серебро. И станет евронам обидно. И встанет земля на ребро. И сверху но нитке виз ой опустится век золотой. Смех тут сквозь слезы, ибо ожидания сии не столь уж безобидны, как может показать­ ся. Они даже и агрессивны в своем воинству­ ющем иждивенчестве, а в итоге рождают «злобу и ропот» несбывшихся надежд, «пу­ стошь и темные силы», разрушающие чело­ веческую душу, общество, природу. Что, впрочем, для поэта и гражданина В. Башу­ нова всегда составляло нерасторжимое един­ ство. Недаром одно из его стихотворений начинается таким вот примечательным по­ этическим пассажем: «Когда волнуется при­ рода, // волнуется душа народа». В связке человек и природа искони «мы — следствие, она — причина». Так было все­ гда, но, констатирует поэт, не сегодня. Ныне уже природа «стала следствием» — след­ ствием человеческого варварства. И вот... Тсчзсрь не вы честь однозначно, — Кто взвеял паш ню в одночасье, кто вы звал дождь среди зимы — сам а природа или мы. Т еперь не угадать исхода. Ни для нее, ни для народа. Деформировавшиеся взаимоотноше­ ния человека п природы тревожат В. Башу­ нова не только в плане экологическом или социальном. По его убеждению, природа — последняя заповедная обитель, где «можно сиротской душе приткнуться». Но железная поступь техногенной бездушной цивилиза­ ции не щадит и этого пристанища: Т ам и н теграл, там неф тью пахнет, идут кислотны е дожди, там все живое мрет и чахнет, роняя всхлипы из груди... И, добавим от себя, — вызывая обра­ щенный к Создателю крик души поэта: В ечный мир вам , стволы и кроны ! К ак ты , Господи, дал такое: разм етать последние схроны тиш и ны , красоты , покоя? Поэт тем не менее вполне осознает, что вопрос сей риторичен, что дело не в Боге, а о самом человеке, нарушившем божествен­ ную всего сущего на земле гармонию, в про­ тиворечивости его натуры, заставляющей страдать и окружающий мир, и самого себя. 204