Сибирские огни, 2001, № 1

вседневной жизни природы увидеть, услы­ шать и почувствовать нечто созвучное са­ мым сокровенным движениям человечес­ кой души. Как происходит это в стихотворе­ нии «Августовская усталость». Тишина августовской ночи. Падают звезды с небосклона и яблоки в саду. Все вро­ де бы как всегда: привычно, закономерно, согласно заведенному природному кругово­ роту. Но что-то, тем не менее, новое ощуща­ ет поэт в извечно знакомой тишине. Что-то, как подкрадывающийся осенний холодок, тревожное. Может быть, — предчувствие нового жизненного поворота, за которым таится неизвестность? Тихо нам... С чего бы ж алость сердце зан яла? Я блоко не удерж алось?.. М олодость прош ла?.. И вот это интуитивно-подсознательное предощущение зарождающейся новизны в знакомом до мелочей «кругу природы, ро­ дины, семьи», помогает, подобно опытно­ му лоцману, избегать В. Башунову рифы банальности, подводные камни поэтичес­ ких штампов, позволяет находить поэзию и в «небрежно брошенных пятнах деревенс­ ких изб», и в черной парящей воде полы­ ньи, и в «сорочьей вышивке крестом» сле­ дов на снегу... Вообще же, как мне кажется, поэзия В. Башунова держится на двух отправных эсте­ тических моментах (как будто бы и противо­ положных, но на самом деле тесно взаимо­ связанных): с одной стороны, поэт постоян­ но подчеркивает, что «красота проста», а с другой — он убежден, что в ней, простой, знакомой и привычной красоте, обязатель­ но есть своя неизведанность, своя неразга­ данная тайна, которая и делает ее вечно жи­ вой, неувядающей и всегда желанной: М ы знаем , по к ак и м законам горит огонь, течет река, бегут дорогою знакомой и снег рон яю т облака. С екрет о т к р ы т и отперт ящ ик. Но отчего же с давних нор огонь, вода и снег л етящ и й к себе п р и ко вы в аю т взор? Но отчего, когда светает не получаю тся слова? И то л ьк о слыш но, к а к слетает с деревьев черная листва. Ведь не напрасно, не случайно... И скаж ет ум ны й человек: — О, Господи, к ак ая тай н а? О пом нитесь: д в ад ц аты й век! О пом ним ся. К ак бы в стесненье окинем мы сленно труды , из коих ясно без сомненья, что красота — соединенье ж елеза, фосфора, воды . ...А ж енщ ин а п латок откинет, сходя тихонечко с к ры л ьц а. И к ровь качнется и отхлы нет от занем евш его лица. Мысль о такой вот двуединой (простой, но таинственной) сущности земной красоты звучит тем более убедительно, что поэт не просто декларирует ее, а находит каждый раз все новые художественные подтверждения. Лирическая ткань большинства стихот­ ворений В. Башунова отличается тонкой вы­ делкой, насыщенным, хорошо запоминаю­ щимся образным рисунком. А потому даже повторение схожих мотивов не создает ощу­ щения однообразия или монотонности. Лирика В. Башунова напоминает мне вид просторной западносибирской лесостепи, ка­ кой она обычно предстает взору из вагонного окна: одни поля и колки сменяют другие, изда­ лека, при беглом взгляде похожие на прежние, но стоит присмотреться к ним чуть повнима­ тельнее и окажется, что в каждом новом поле и колке есть что-то особенное, в каждом про­ глядывает свое «маленькое чудо». Живописуя «Предзимье», «Апрельс­ кий лес», «Живицу», «Летнюю грозу», «Осенний вид», «Таежный тракт»... (харак­ терные названия башуновских стихов) и все то, чем прекрасна и богата родная земля, поэт естественно и ненавязчиво выходит к еще одной важной в его творчестве теме — к вечной теме корней и истоков. Воспоминания об отчем доме, деревен­ ском детстве, дорогих и близких людях зву­ чат во многих стихотворениях В. Башунова. Однако воспоминания эти не самоцельны. Они — своего рода поэтические отзвуки той связующей поколения родовой памяти, ко­ торой всегда был крепок русский человек и соками которой искони питалось его сынов­ нее отношение к Родине. Будет возле оз на подним аться сынок. Будет возле к р ы л ьц а зави ваться вы онок. А песня в ноле догорает?.. С вет родного ж и л ья, С каж и , зачем и отчего дух родного ж н и вья — душ а за песней обмирает, все отрада твоя когда не вери т в колдовство? и держ ава твоя. 203