Сибирские огни, 2001, № 1

ВЛАДИМИР НИКИФОРОВ Ѵ&Щ п о с л е д н и й п а ро х о д В 1996 ему исполнилось 50. Я позвонил. Он заплакал: «Вовик, я совсем один». И самая последняя встреча — в сентябре 98-го. Я был в Москве проездом в Петербург, позвонил ему с вокзала: «Давай погуляем по Арбату, посидим где-ни­ будь». Он ответил каким-то сдавленным голосом: «Приезжай ко мне, я встречу у метро». Увидев его, я все понял. Rest in peace. 4 Бежал на поезд в надежде устроиться с комфортом, отдохнуть. Но в купе вне­ дрились мужики с сорока коробками и еще дама с чеканным профилем. А я устал, как я устал... — Ты никого не хочешь слушать. Все то, к чему пришел — к мыслям о Творении (не о творчестве), есть у Бердяева; он выразился прямо моими теперешними словами: Бог есть Дух. Но я пришел сам — после Дудинки, после Красноярска, после потрясения от соприкос­ новения с чем-то, возвышения к чему-то, благодати и восхождения. А после Ду­ динки я спустился на землю (прямо по Льву Шестову: «...человеку показали небо — и бросили в грязь»). На земле готовились к выборам. Коммунисты и антикоммунисты поливали друг друга тем самым, в чем вместе росли; но теперь у нас стало две России, две культу­ ры, две религии. В агитке гладких правых ребят, которые и при коммунистах были бы наверху: нам не нужны нищие, алкоголики, неудачники. А у меня в Подтесово умер брат — нищий алкоголик-неудачник. По моим подсчетам, сегодня девятый день. Пошел в ресторан через богатые вагоны СВ. В тамбуре стоят выхоленные телки, курят, хи-хи, ха-ха. С рестораном ничего не вышло: все, как во время ремонта, накрыто чехлом. Я приоткрыл — коробки со спиртным. Объявление: «По техническим причинам рес­ торан закрыт. Только на вынос». На вынос не надо. У нас все есть. Вымыл руки, развернув едко пахучее земляничное мыло. Разложил на столе колбасу, сыр, налил водки; для приличия обернулся к женщине с римским профи­ лем: «Брата поминаю». Она — то ли из чувства деликатности, то ли протеста — вышла. Стал укладываться и обнаружил в кармане варежки Лиды. Мы сегодня переме­ щались из детсада в школу, она тоже реагирует на перемену погоды и низкое давление, капризничает, не хочет надевать варежки; а у меня нет на нее ни времени, ни сил. Кончается то ли год, то ли век, то ли тысячелетие. Все, что мог, я в этом году (веке, тысячелетии) сделал. Но я не похож на победи­ теля. Нет радости, потому что не совершил того запредельного, что собственно и составляет смысл жизни. И понимаю, что даже совершенно запредельным нельзя ничего оправдать. Споры про милениум: когда собственно он наступит. Как мы зациклились на времени! Самая страшная религия — поклонение Времени. За что человека изгнали из рая? Змей-искуситель дал Еве не яблоко, а часы. Время разводит, разъединяет, рвет, подобно всяким иерархическим структу­ рам. Время тем значимее, чем дальше мы от высшего и вечного. Бог — вне времени. В центре вечного круга — времени нет. «Дух хочет вечности. Материя же знает лишь временное. Настоящее достиже­ ние есть достижение вечности». «Если нет вечности, то ничего нет» (Бердяев). Как жаль, что я не написал о Времени — не хватило времени. Женщина с чеканным профилем вышла в Красноярске. А я оказался в нем только через месяц — в том же, как оказалось, столетии и тысячелетии, но в новом году. Конец января, но уже пахнет весной. 186