Сибирские огни, 2001, № 1

ВЛАДИМИР НИКИФОРОВ Ѵ&Щ ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД Побрился в штабном туалете. Там вода не смешивается, а подается отдельно, то есть можно пропарить двухсуточную щетину. Вышла из купе тетка с девочкой. Девочка тихо поздоровалась: «С добрым утром» и стала глядеть в окно: на чистый снег, деревья, желтые огни — сама такое же грустное чудо, как только что выпав­ ший снег. Меня встретил студент на новом «Москвиче». Начинало светлеть. Над рекой в районе Лесосибирска стоял густой туман. Ближе к Енисейску он стал похож на рыжеватый дым. Дикая, красивая тайга вдоль дороги. Мчим за 120. Разговор про выборы, про коммунистов. Их время ушло, они могли взять власть в 93-96 годах. Просквозили через Енисейск. Старые двухэтажные дома на въезде (в одном из них жил врач-гуманист, я об этом давным-давно прочитал на памятной доске) еще боль­ ше покосились. Дом культуры, наконец, отремонтирован. Зато на ремонт закрыт ресторан. На северной окраине тоже двухэтажки, только уже современные, с огоро­ диками перед окнами. В аэропорту крутится локатор. След от реактивного самолета в небе. Стало со­ всем светло, когда подъехали к парому. Переправа как раз на полпути между Енисей­ ском и Подтесово, повыше Усть-Кеми, напротив Еркалово. Зимой здесь прокладыва­ ют по льду дорогу жизни. По пути забираем трех окоченевших от холода студенток. День обещает быть ясным; над западным берегом в стороне Усть-Кеми тугая скатка зари, сизо-фиолетовый жгут. Но внезапно над восточным берегом встает сол­ нце, и жгут тут же раскручивается, превращаясь в легкую тень. Железная баржа парома таранит ледяные поля, плывущие по реке. РБТ идет впереди, показывает дорогу, расталкивает льдины. На пароме приехали рыбаки. Пока мы скатываемся на берег, они уже выстраи­ ваются с удочками у воды. Мчим по дороге мимо затона. В затоне стоит лед. Устроился в гостинице на Талалихина. Рядом в люксе две преподавательницы из Красноярска. Вечером был у брата. Он трезв, топит печь, затеял уборку в кухне. Я дал ему денег на продукты, зашел к Мичуриным. Я уже слышал, что Серега в сентябре сло­ мал руку, лежит в районной больнице. Люда жалуется, что теряет память. В руках книга про блаженную Анастасию. Шел обратно по укатанной дороге. Небо жутко, как в планетарии, ясное, все звезды рядом, в кучке. Огромные тополя у больницы светлеют, словно каждое дере­ во специально подсвечено. Грустно, что уже никогда Fie будет родительского дома, не вернуть жизнь роди­ телям, а мне молодость и здоровье, и меня никогда не напечатают в «Новом мире» (все это почему-то в одно соединилось). Перед сном — Бердяев: «Я обманывал все ожидания». «Самое главное в себе я никогда не мог выразить». «Само состояние выбора может давать человеку чувство несвободы». Утром пасмурно. Но пока собирался — развиднелось. В юго-восточной сторо­ не поселка розовеет небо. Птицы кучно расселись на черемухе, теребят ее, ягоды падают на оцинкованную крышу дома, она поет, играет, птицы вспархивают с шу­ мом. Думал — синицы, присмотрелся — с хохолками, свиристели, значит. Миг, и они уже на огромном тополе. После обеда косо, с ветром посыпал крупный снег. Зашел в управление завода. Директора нет на месте, рассказал главному, как порадовался осенью в Дудинке, увидев подтесовский флот в работе. Он объяснил, что Лукойл скупил акции Мурманского пароходства и задрал тарифы, норильчане поневоле обратились к речникам. У пароходства есть шанс. Но к Подтесово нориль­ чане имеют свой интерес, вынашивают идею совместного предприятия. Об этом мне и начальница районного управления в Дудинке говорила. Снежно. Иду к брату. Стоит у плиты, чистит картошку и морковку —- «салат». Отметил, что этого добра у неі о по целой ванне в углу. Я принес сахар, масло, крупы, колбасы. Брат оживился: — Самое то — выпить! Дал ему денег, он бросил салат и убежал. А я тем временем прошелся по холод­ ному дому (ноги стынут, шапку снимать не хочется). Моя комната снова захламлена, заброшена, печь развалилась. Зато еще больше книг и журналов. Кузьмины, уезжая в Красноярск, все лишнее сюда свезли, в том числе и журналы «Новый мир». Я нашел записки Наймана про Ахматову и дневники Чуковского, зачем-то отложил, хотя все это у меня есть.