Сибирские огни, 2001, № 1

ВЛАДИМИР НИКИФОРОВ ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД — А который час? Я показал на часы на стене: — Через пять минут они покажут точное время: 12-15. И рассказал ей, что бывают люди, похожие на часы, которые стоят. Как правило, таких людей находит удача, словно пуля, которая ищет цель. Посадили, летим. На земле дождь. Взмыли над тучами. Впереди показались об­ лака, освещенные солнцем. На моторе появилась тень от крыла. Аня сладко спала. «Она летает до сих пор во сне», — записал я в своей тетради. Кругом выпивали, закусывали, перекрикивались, словом, были, как у себя дома, в Хатанге. Садились в Бору, над разливом устья Подкаменной Тунгуски, над гладью Енисея — как раз шли поперек реки. У берега сухая осенняя разноцветная тайга. И еще стоит дебаркадер, ждет последний пароход. Было приятно после Дудинки оказаться в сухом и теплом краю зеленой тайги под куполом ясного неба. Прошли с Айей по бетонным плитам в буфет, выпили чаю с бутербродами, прошли к базарчику. Все женское население тут: работы в Бору никакой, кроме как в аэропорту. В пору моего детства здесь еще стояли вояки. Тетки продают орехи, нельму, стерлядку. Нас уговорили купить икру: меня — черную, осетровую, Аню — серую, нельмовую. Взлетали над зеленой кровлей тайги. Жевал последние страницы Живаго. Мне не повезло с «Доктором Живаго». У нас в доме была фотокопия американ­ ского издания, хранился роман в коробке из-под фотоаппарата. Местами мелкий текст можно было разобрать только с помощью лупы. Я прочитал начало и не стал напрягаться: написанное Пастернаком не складывалось в цельное восприятие. Не­ давно, разбирая архив тестя, наткнулся на стопку библиографических карточек, ис­ писанных торопливым взволнованным почерком. Я замер: неужели дневник, испо­ ведь! «О, какая это была любовь, вольная, небывалая, ни на что не похожая! Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изображают. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья». И вдруг: «А он-то, дурень, сколько раз вспоминал этот дом, соскучился по нем, и входил в эту комнату не как в помеще­ ние, а как в свою тоску по Ларе!» Пастернак, прочитанный с помощью другой лупы, — волшебной, не оказавшейся у меня. Показывал Ане озими и пары Сухобузимского района, словно главный агро­ ном райсельхозуправления. Трубы и мертвые корпуса экскаваторного. Сели. Кое- кто из хатангских пассажиров не смог подняться с кресла, пришлось вызывать наряд. В Красноярске тепло, сухо, плюс тринадцать. В город поехал через Емельяново. Пол­ часа сидел один в автобусе в каком-то странном умиротворении. Вдоль дороги красивые лиственницы, потом сосны, зеленые березовые колки, а там ниже над городом синий мрак смога. Ехал и вспоминал Аню. Я не видел в ней женщину, но сказал же поэт преклон­ ных годов: «Пускай умру я, пусть летят года,// Пускай я стану прахом навсегда —// Полями девушка пройдет босая// Я поднимусь, превозмогая тлен,// Горячей пылью ног ее касаясь,// Ромашкою пропахших до колен.» Кстати, у Ани на ноге, повыше коленки, — родинка. Почему-то потом как счастье вспоминался не сам полет с очаровательной спут­ ницей, а то, как сидел в автобусе в Емельяново, один в салоне. Почему-то подума­ лось, что не будет больше такого покоя, отсутствия меня в определенном месте (за­ чем понесло в Емельяново, когда можно было подождать и сесть на прямой рейс Черемшанка — Красноярск?), никаких обязательств. А потом снова наступил при­ вычный красноярский ад: в четырехкомнатной квартире брата ни встать ни сесть, все завалено высохшим, но не выглаженным бельем, дарами дачи и просто мусором. Племянница Маша превратилась в писаную доступными косметическими средства­ ми красавицу, повзрослевший Семен частенько составляет отцу компанию. Дал ему полсотни на водку и воду. Нарисовался Виктор. Я порезал рыбу, намазал по бутерб­ роду с икрой, выпили втроем по рюмке, и я пошел спать. Наутро под столом валя­ лась пустая бутылка. На факультете оказалось, как я и смутно предполагал, что торопился напрасно, мог бы и на последнем пароходе: управление персоналом я у этого потока на тре­ тьем курсе вычитал. Но меня тут же уговорили прочитать первому курсу этику и психологию делового общения. 176