Сибирские огни, 2001, № 1

ВЛАДИМИР НИКИФОРОВ п о с л е д н и й п а р о х о д — Даже про дважды-два спросить не у кого: жена вечерами на работе, в пивбаре. Так это у его жены красивые усталые глаза? Саша сообщила , что красавица-Наталья, которую я рассчитывал привлечь к преподаванию, переехала в Красноярск. Мне стало горько, словно меня бросили и мне навсегда суждена Дудинка — другая, не радостная и беззаботная, как тем ле­ том... Пришлось идти в районное управление пароходства. На этот раз дощатое зда­ ние вокзальчика показалось не таким кривобоким и бедным. Внутри тепло, стены недавно обшиты деревом. Постоял у расписания. Оказывается, последний пароход еще не ушел, есть рейсы 29, 3 и 7. Эх, мне бы недельку, свободную от занятий! Начальница, бывшая моя студентка, не горела желанием преподавать, без тени смущения признавшись, что по этому предмету ей за красивые глаза поставили оценку. Глаза у нее действительно красивые — зеленые, как ангарская вода. Обещала подумать и протянула свою визитную карточку. Я позвонил ей из кабинета завуча, деловой современной женщины, что-то не­ громко, но четко внушающей учительнице с высокой сложной прической. Выслу­ шал отказ, попрощался, положил трубку: — Видно, не судьба! Завуч прервала беседу, что-то в ее строгом лице неуловимо изменилось, появи­ лось живое, девическое, теплое выражение. Зашел в книжный магазин — напротив управления порта, в пятиэтажке. Выс­ тавлена в основном серийная, детская, детективная литература, но я уж знаю, что где-нибудь найдутся остатки роскоши. И точно, нашлись. Мандельштам, Вознесен­ ский, Дж. К. Оутс (за три рубля, стоимость тетрадки!). А как я в свое время «Сад радостей земных» разыскивал! Наконец нашел у букинистов затрепанную, зачитан­ ную, но помнится, сам так и не дочитал. Купил Китса (с картинками Ирландии и с большим очерком о нем) в серии «Литпамятники». Буду читать медленно, хватит на оставшиеся дни. Ветер, волны. Одни составы с порожняком уходят, другие, с грузом, прибывают. Пришел «Академик Анучин». Бог мой, ему уже за 40! Это же корабль моей юности, Вовка Швед после «ремесла» на нем радистом плавал. Мы с ним на «Анучине» первый раз в жизни коньяк пили — из граненых стаканов. Дорога разъезжена; сильный, сырой, но не морозный ветер. Напомнил он мне 1963 год. Весна, поиски работы, еду в Красноярске куда-то за Зеленую Рощу на промбазу. Потом так же тщетно пытался устроиться в изыскательскую партию. «Меня не приняли в две партии — геологическую и коммунистическую», — гово­ рил я потом. Всю ночь выл ветер, над рекой снежная пелена. Утром пошел мокрый снег. А в школе хорошо. Два спортзала, актовый зал, в классах краны с холодной и горячей водой, шторы, цветы, тепло, светло, чисто. Сегодня женщины нарядны, маль­ чики таскают в актовый зал цветы в горшках. С утра самоуправление. Бойкая один­ надцатиклассница ведет урок вместо долговязой училки со сложной прической. Ухо­ жу на обед — из актового зала разносятся на всю школу прочувственные речи педа­ гогов, возвращаюсь — в крайнем классе на первом этаже звонкие детские голоса выводят «И тот, кто с песней по жизни...» И только поднимаясь по лестнице, понял, что это не дети поют, а учительницы, отмечают свой праздник! Оказалось, и мой — тоже. У дверей класса встречают студенты. Лариса преподносит бутылку шампанс­ кого и коробку конфет. Я почитал полтора часа (а внизу уже пляшут с гиканьем и свистом!), объявил перерыв и спустился на первый этаж. Мое появление с шампан­ ским и конфетами вызвало больше неловкости («Как же мы вас забыли пригласить?»), чем радости, но тут мной решительно завладела завуч; оказывается, своим горест­ ным «Видно, не судьба!» я ее очень развеселил. Ее зовут Софья Петровна. Выпили на брудершафт. Танцевали легко и согласно, говорили. От ее волос приятно и остро пахло чем-то далеким, как юность и первая любовь: может быть, так пахло от моей самой любимой учительницы. Потом танцевал с «физкультурницей» и высокой хох­ лушкой в черном. Собрался уходить. Все хором: «Куда вы?» — У меня лекция, я еще вернусь. Через полчаса в дверь класса негромко постучали. У дверей скромно, как пер­ вокурсница, стояла Софья Петровна: — Завязывай, а то мне скоро домой! 174