Сибирские огни, 2001, № 1

В столовую приходит в основном народ молодой и здоровый. Парни-докеры в свитерах. Стайка девчат, одна в джинсах так и вертит попой. Роскошно одетую даму можно было бы причислить к высшему свету, если б она не откусывала хлеб от целого ломтя. Некоторые «женатики» приходят с баночками, забирают часть обильного обе­ да с собой, приводят детишек. Ночуют в корпусе единицы. Старуха на палках три раза в день спускается с нашего четвертого этажа и три раза поднимается. По будням в закуточке обедают врачи, над халатами торчат воротники толстых свитеров черного и белого цветов. Прислужниц двое, одна постарше, черноволосая, пышнотелая, другая совсем молоденькая. Перед концом смены молодая переодевается в мини, у нее круглая мордашка, челка, ровные, но редкие зубы. В моей группе секретарша начальника порта, зовут Сашей. Профессионально внимательна, понимающе качает головой в особо выдающихся местах моей лекции. Подарила мне цветной альбом про Дудинский порт. При Саше всегда двое ребят: муж Сережа, второй механик с «Завенягина», и друг Андрей, делающий головокру­ жительную карьеру в цехе «Тойот». Осень, путина, у всех в группе одни заботы: — Сбегали до Усть-Порта. — Да немного и сняли, несколько хвостов. Окно заморожено. Но, идя на обед, увидел, что пришел еще один корабль, встал между «Архангельском» и «Капитаном Данилкиным». «Архангельск» закрывает люки, готовится к отходу. ...Внимательно просмотрел подаренный альбом. Увидел нашу (по номеру дру­ гую, но проект тот же) баржу на снимке давних лет. В 1948 году отец принял баржу, и первый рейс был с мукой в Дудинку. Перегру­ жали ее на рейде на морской корабль, уходивший на Диксон, и капитан, заглянув в трюм, сказал отцу: «Ну, шкипер, на твоей барже только конфеты возить!» В Дудинке я побывал тогда впервые, а потом каждый год по нескольку раз, и в этих местах на Советской — тоже, потому что здесь был книжный магазин, КОГИЗ, как мы его называли, самое притягательное, радостное, чудесное, что можно было найти в суровой северной зековской Дудинке. Купили книги и пошли —- то ли с Галиной, то ли с Виктором — через всю Дудинку к речным причалам, что в устье Дудинки, по шпалам, по грязи, оставшейся от паводка. У причалов между путями были озерца, в которых мы с братом запускали корабли с гребными колесами на резине с гениально простой конструкцией. И то озерцо, и этот кораблик, и, главное, книги, были напоминанием о жизни другой, обычной — не северной, дикой, лагерной, напротив страшного Кабацкого острова, на который пытались вплавь добраться зеки, напрасно и зря, потому что за Кабацким широкая полоса воды, а там еще более дикий берег... Баржу перевели к угольному причалу, и ее сорвало и понесло на якорные цепи стоявшего ниже «моряка». А мы в каюте читаем рассказ Нины Артю­ ховой, и это, помню, было как бы защитой: не может произойти ничего страшного, если мы читаем про обыкновенную для других, а для нас такую необыкновенную жизнь, где есть школа, собачка, еще что-то простое, хорошее, родное, то, что зовется «средней полосой». Оказывается, существует шкала жесткости, в которой один градус мороза при­ равнивается к одному метру в секунду скорости ветра; и я так обычно рассчитываю реальную погоду. Про дудинскую зиму мне Сашка Денисов рассказывал. Мы с ним первокурсни­ ками на плотах и буксирах-плотоводах Ангару и Енисей от Стрелки до Игарки про­ шли. Я вспомнил, как смотрел картину фламандского художника в Амстердаме, а видел Дудинку — зимнюю, по рассказам Сашки. В альбоме есть фото А.Б.Денисова. После института он два года поплавал штур­ маном на ледоколе «Полярный», потом его — коммуниста, инженера с богатой практикой, назначили начальником Дудинской пристани. Порт — само собой, порт — это часть Норилькомбината, это причалы, склады, полсотни кранов, железная дорога до Норильска, а у Енисейского пароходства в Дудинке только деревянное здание вокзала, дебаркадер да несколько рейдовых судов. Через год пристань преоб­ разовали в эксплуатационный участок, потом — в районное управление, Сашка стал номенклатурой, работать бы ему дальше да расти не только вместе с креслом, но что-то не связалось у него с тогдашней кадровой политикой пароходства, ушел «в клиентуру», однако и там не сработался, вернулся на флот, старпомом на портовс- кий ледокол «Завенягин». Раз в году я бывал у Сашки в Красноярске, когда он приез- 169 ВЛАДИМИР НИКИФОРОВ ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД