Сибирские огни, 2001, № 1

Неширокая дорога пышет жаром. Воздух пахнет расплавленной смолой. По дороге медленно движется бричка, груженная свеженакошенной травой. На возу двое: широкоплечий, немного сутуловатый парень лет двадцати восьми, в по­ рыжевшей от солнца сатиновой рубахе, без фуражки и худенькая девушка в про­ стеньком синем платьишке. Волосы у парня курчавые, белые, глаза поглядывают откуда-то из глубины и кажется, что от них струится холодок. У девушки волосы гладко зачесаны назад и собраны там в небольшой тугой узелок. Парень сидит на возу неподвижно, курит Девушка лежит позади него поперек воза, заложив под голову загоревшие до черноты руки, почти не мигая, смотрит серыми, глазами в безоблачное небо, еле слышно поет о неизвестном гармонисте, который грустит об угасшей своей любви. Жалобно льется мелодия и сразу глохнет в густом вязком воздухе. Парень бес­ страстно дымит папиросой: песня, очевидно, его не трогает. Девушка прервала песню, вздохнула, прислушалась к скрипу колес. И еще раз вздохнула. А потом вдруг раскинула руки в стороны, чуть вскинула голову, точно отгоняя навеянную собственной песней грусть. Блеснули ее влажные глаза. Не грусти ты, парень бравый. Вечерком приди в дубраву. Нам сыграешь,— мы споем... А потом От всех тайком Мы куда-нибудь уйдем — С тобой вдвоем... На лбу и нижней губе девушки выступили капельки пота. Она стерла их тыльной стороной ладони и, секунду передохнув, запела еще звонче: Брось грустить по ней, мой друже, Я нисколько той нс хуже — Посмотри-ка на меня: Обмилую, Обцелую Жарче пламени-огня. Вот такая я... — А-а-я-я-я-я... — долго звенело над лесом. Застоявшийся горячий воздух не мог заглушить песни, и она летела, летела над деревьями, как выпущенная из клетки птица. Девушка прислушивалась, как все дальше и дальше уносились звуки, и, набрав в легкие побольше воздуха, скороговоркой повторяла: Вот такая, Вот такая, Вот такая, парень, я... И снова прислушивалась. — Эх ты, Алка. Тебе фамилию бы не Уралова, а Оралова,— произнес парень, не поворачиваясь.— День и ночь у меня в ушах стоят эти твои... арии. Надоело. Силосную яму докончим, ладно... а потом скажу председателю колхоза — пусть другого помощника дает... Алка примолкла. Лес, между тем, кончился, показалась Черемшанка. Небольшая речка серебря­ но-чешуйчатой лентой огибала деревню. Тысячи солнечных бликов слепили глаза. Когда въехали на мост, Алка вскочила на ноги: — Ну что ж... Прощай, Сергуша... И прямо с воза, через перила моста прыгнула головой вниз в воду. Завизжали от 147 АНАТОЛИИ ИВАНОВ , АЛКИНЫ ПЕСНИ