Сибирские огни, 2001, № 1

ВЯЧЕСЛАВ ДЁГТЕВ ї Л а д РАССКАЗЫ строптивый и железный все же успел заскочить в грязь справа от ВПП, после чего выскочил опять на бетонку, перескочил ее — теперь снова на левую сторону — и там, в непролазной грязи, увязнув по самые пилоны от топливных баков, наконец-то остановился. Всё! Я чуть не вопил от обиды. Идиотизм какой-то! Тут раздался голос РП, который меня просто уничтожил: — Эх, Дёгтев, Дёгтев! — говорил РП открытым текстом. — Ты не Дёгтев, ты — Грязев! Я был размазан и растерт. Слезы текли по щекам и прятались в потных ларинго­ фонах, разъедая кожу. — Сруливай дальше влево, на запасную полосу, глуши двигатель и стой, жди тягача. Я дал полные обороты, и самолет, зарывшись колесами в грязь по самое брюхо, поплыл, совсем как катер-глиссер на воздушной подушке, пополз, как трактор-скреп- пер, зарывшись в грязь по самую кабину, — он с ревом плыл-полз в сторону Двоёвки, пугая школьников, которые убегали, размахивая портфелями и испуганно оглядыва­ ясь, подальше от этой опасной запасной полосы. Горько мне было. И обидно. Заглушив двигатель, разгерметизировал кабину, сдвинул фонарь, расстегнул шлемофон — в самом зените заливался жаворонок, от земли поднимался пар, пахло одуряюще, я был весь мокрый и в каком-то полушоке-полутрансе, я чего-то не понимал. Что же это такое, в самом-то деле? Все люди как люди, а я вечно вляпываюсь... Двое до меня слетали нормально, сели как надо, хоть и с подсказка­ ми (не без этого!), но вполне сносно приземлились, не сбили ни одного буйка и на ВПП удержались, а у меня всё — не слава Богу. После полетов их будут хвалить перед строем, а меня... Эх! Но тут услышал в шлемофоне, что Беспечальный, который вылетал за мной, заблудился — на «кругу» заблудился! — и улетел в сторону Москвы, километров на тридцать отклонился, и что ему приказано стать в вираж и ждать, когда за ним приле­ тит инструктор, а еще минут через пять рядом со мной плюхнулся на бетонку Анись- ко, бойкий казачишко с Северского Донца, плюхнулся — аж дым из-под колес пошел! — припечатал самолет на три точки да еще и «скозлил» раза два, с таким огромным, а-гро-мадным перелетом плюхнулся, который не предусмотрен ни в каких инструк­ циях, и по всем правилам нужно было бы уходить па второй круг, даже п не прицели­ ваться на посадку, — а он плюхнулся, и конечно же, выкатился на полкилометра в грязь, только не в сторону от ВПП, как я, а в створ полосы, и ему тоже было приказа­ но отруливать как можно дальше в грязь и ждать тягача. И он вскоре тоже заглушился, вылез из кабины на крыло и стал махать мне шлемофоном. А я помахал ему. И стало немного легче — все-таки не я один такой «особенный». Есть и покру­ че. Есть и похлеще. Скоро полеты закончились, за нами с Анисько приехали тягачи. Зацепили, поволокли. Мы ехали друг за другом в грязных самолетах, шматы грязи отвалива­ лись на чистую рулежку, солдаты охранения злорадно приветствовали нас: привет трактористам! — мы огрызались: ша-а, чмыри! — и Анисько чего-то насвистывал, даже отсюда было слышно, а на меня напала какая-то странная сонливость, я кле­ вал носом и сделался совершенно ко всему равнодушен. Вот такой был наш триум­ фальный въезд. Потом, когда нас закатили на стоянку, Анисько стал дарить всем «отцам-коман- дирам» свои мятые пачки сигарет, а я долго не вылезал из кабины, все находил себе какие-нибудь занятия, — я не знал, как себя вести, горевать или радоваться. И когда техник свесился в кабину и поздравил меня с «вылетом», я даже несколько обиделся: что он, гад, издевается? Указал ему на табло: там по-прежнему горели две зеленые лампочки и одна красная. Техник изменился в лице. — Тише! — сказал он шепотом. — Молчи! Молчи! — нырнул с отверткой под левое крыло; через три-четыре секунды красная лампочка погасла, а вместо нее заго- 118