Сибирские огни, 2001, № 1

Он не соглашается, вспоминая подвал и людей, у которых ничего нет, но молчит. Пьют чай на веранде у Найденова, впрочем, он к своему стакану не притраги­ вается, сидит для компании. Так и не может вновь приучить себя к этому напитку. На Эльфриде все та же шапка из зеленых перьев, без которой Найденов не видел ее ни разу. — Я ведь после санитарок сама людей лечила, — смотрит выжидающе, надо ли убеждать или так поверит. — Сначала настои всякие составляла, отвары делала, гры­ жи ребятишкам вправляла... У нас хирург был, хороший доктор, молодой, веселый. В сиделки зазывал, особенно, кто сильно тяжелый после операции. Редкий случай, чтобы не поднимались. Я руку к больному месту поднесу, а оттуда токает в ладошку, токает. Повожу, погрею — тепло в ладошке-то — вижу, легчает человеку. Ведьмой звали, обычно. Эльфрида подливает себе, и Найденов удивляется, куда в этом маленьком сухом теле столько жидкости помещается. — К умирающим несколько раз звали, безнадежным. Врачи откажутся, но люди не хотят верить, тогда и ведьма годится. С племянником сидела, тяжелый человек, грешный, ни Бог ему, ни дьявол не указ. Вижу — уходит, и саму-то всю ломает, корежит, сердце надрывается. Худо мне — хоть рядом ложись. Пей, — даю ему отвар. — Ты чего, бабка, — хрипит, — я уж неделю пить-есть не могу, все назад лезет. — Выпил все-таки, ничего. Сама еле до дому дошла — вот грязи в человеке!.. Через два дня пельмени вовсю ел, а я ноги совсем таскать перестала. День-другой пропус­ тила, отлежалась. Прихожу снова — а он потемнел весь, убавился, и кожа — будто лист предзимний — сухая, шуршащая. Поняла я тогда — это ж не первый случай — они в какой-то час заглянули за предел, увидели — там лучше, легче, нет этой боли, а тут невмоготу, измучила, задавила собственная тяжесть, чернота. И сами туда захоте­ ли. Ни мне, никому не удержать, оттуда зовет Самый Сильный... Запах дыма становится устойчивым, во всем окружающем какая-то болезненная напряженность, излом, тревожное ожидание. Чем ближе к вечеру, тем больше в сто­ ялом воздухе накапливается дыма, духоты и морока. Трудно засыпая, Найденов ожи­ дал кошмаров, однако сон оказался хоть и не совсем обычным, но не кошмарным. Они с Ивановым исполняли какую-то замысловатую джазовую композицию — дуэт для саксофона и тромбона. Вроде каждый квадрат, каждая музыкальная фраза по отдель­ ности знакомы, а все вместе — нечто абсолютно новое. Иванов играл в несвойствен­ ной ему манере — дергался, приплясывая, тряс своей гривой, закатывал глаза. Так посредственные музыканты дают понять непосвященным, что звуки из инструмента извлекаются неимоверными усилиями. Иванов называл это цирком. Партия у тромбо­ на сложная, но Найденов играл легко, уходя в импровизациях так далеко, что, иной раз казалось: тема забыта и он к ней никогда не вернется. Но тут импровизацию подхваты­ вал Иванов, раскачивал ее в обратном порядке, постепенно нисходя к теме. И вот они схватываются в музыкальной дуэли, рвут ритм синкопами, забегают поперек такта— вроде сбить хотят друг друга, обмануть. Но все не так, это лишь милое музыкальное хулиганство, дозволенное и доступное настоящим мастерам. Найденов проснулся, мысленно продолжая свою партию, уверенный: будь сей­ час у него инструмент — отыграл бы все точно так же наяву. Когда-то ему снилось, будто он играет на скрипке, и тогда пробудился от сна с такой же уверенностью, хотя никогда не держал в руках этот инструмент. Очевидно, музыка заставляет иногда переступать границы реальности... В этот день еще несколько семей покинули Малую Речку. Обитаемыми оста­ лись шесть дворов. К вечеру он обнаружил, что исчезла Эльфрида. Дом открыт, скарб на месте, а хозяйки след простыл. Не объявилась она и наутро, зато пожалова­ ло целое отделение милиционеров. Они сопровождали самый что ни на есть насто­ ящий автозак. Вот оно! — с тоской подумал Найденов, глядя на обитую металлом будку. — На этом, стало быть, ехать мне к очередной новой жизни. 99 АНАТОЛИЙ КИРИЛИН » * £ 4 ЧЕРЕЗ ИГРОКА