Сибирские огни, 1992, № 5-6

Имеюьций быстроногого каурого коня, Шургаты-богатырь похитил, Снлой увез. Ехать я надумал. Отбивать ее решил». У Алтын-Таны Красное ли1(о побледнело. «Откуда я знаю — Ехать тебе или не ехать! Если скажу — не езди, Ты меня не послушаешь. Если скажу — поезжай. Ты, может быть, совсем не вернешься». Мужественный Насбай на коня сел. Быстро поехал. Ни дня, ни ночи не разбирая. Он поскакал. Взор свой на Киндик-тайгу Насбай устремил. Чуть не половину пути миновав. На хребет черной тайги заехал. Ту сторону осматривал. На той стороне видит — Черные тучи клубятся. Черная пыль над землей висит. Лицо богатыря. Как пламя, пылает. Дыхание его коня. Как черный туман, стелется. Голова богатыря-героя Материей в шестьдесят рядов обмотана. Доспехи, от отца доставшиеся, В сорок рядов надеты. У войска его Копья, как черный лес. Сабли, как белый лед. Имеюьций быстроногого каурого коня. Непобедимый богатырь Шургаты На дороге Насбая дожидается. Насбай пронзительно закричал. На разные лады засвистал. Саблей на шею богатыря нацеливаясь. Копьем в голову коня целясь. Вдруг кинулся врагов рубить. В одну сторону проезжал — По шестидесяти тысяч зарубал. В другую сторону возвраьцаясь — По пятидесяти тысяч зарубал. Твердые скалы обваливались. Черный лес, как от бури ломаясь. На землю валился. Семь лет воевал. Через семь лет на хребет белой тайги Насбай заехал. Кругом посмотрел — Ни одного, хвостом виляюьцего. Не увидел.