Сибирские огни, 1992, № 5-6

Когда я вернулся в Кемерово, а я всегда возвращался на берега Томи, за мной потянулся один из магаданских журналистов, кото­ рому я помог обустроиться в Кузбассе. А на Колыму ринулись сразу два молодых поэта, прочитавшие мою поэму «Борискин ключ». Я дал им рекомендательные письма и адреса надежных се­ верных друзей. Перемещение кадров в пространстве и в служебной иерархии не было моей обязанностью, целью или просто хобби. Просто так по­ лучалось. Мне представляется естественным посодействовать чело­ веку в становлении его судьбы. Особенно человеку, попавшему в беду... Среди тех, чьи первые шаги я поддержал, чьим первым публи­ кациям способствовал, кому дал рекомендации для вступления в творческий союз, кого оберег от жизненных неурядиц, есть люди амбициозные, постаравшиеся потом наступить на меня, наплевать в душу, расчетливо нанести травму, да чтобы побольнее. Говорят, существование таких людей закономерно и неизбежно — определенный процент всегда бывает. Я отношусь к ним с инте­ ресом чисто исследовательским. Правда, порой приходится защи­ щаться. И все-таки я считаю, что апеллировать надо всегда к лучшим сторонам человеческой натуры, верить, что доброе в ней непремен­ но одержит верх. Я отдаю себе отчегг в том, что не все мои прикосновения к чу­ жим судьбам были благотворными. Наверное, можно выстроить и другой ряд примеров — уже с обратным знаком. И есть на земле люди, которых я вольно или невольно обидел и у которых я теперь прошу прощения. Я любил газету за то, что она представлялась мне перекрестком человеческих судеб. А самым значительным подразделением в газе­ те считал ее штаб — секретариат, где сходятся все нити к событи­ ям и судьбам. И меня удручает прогноз, что секретаря газеты ско­ ро заменит компьютер. В душе-то я знаю, что настоящего секрета­ ря машина не сможет заменить так же, как не смогла она заменить поэта, композитора, живописца, шахматиста... Когда я работал в секретариате, то искренне считал, что в кон­ турах статьи на полосе должны выражаться характер материала и личность автора. Шрифт может передавать полемический накал или глубину анализа темы. В верстке выражается индивидуальность са­ мого секретаря. Я мог поднять клочок газеты на пляже или на ули­ це и по рисунку заголовков и линеек определить, кто из моих кол­ лег верстал газету. Меня удручает то, что развитие верстки и макетирования стало процессом их отчуждения от личности творца и его манеры, созда­ ния однообразных штампов и шаблонов, которые якобы экономят время и полиграфический материал. Безлинеечная верстка, например, существует уже полтора десят­ ка лет, если не более, а я все не могу к ней привыкнуть. Номер газеты со слепым, плохо организованным текстом кажется мне по­ луфабрикатом и вызывает тревогу: то ли наш. прекрасный, метран­ паж Женя Градусов заболел, то ли сломалась машина, отливаю­ щая линейки. И порой хочется прийти на одну из редакционных летучек и объяснить молодым собратьям, что безлинеечная верстка предпола­ гает хорошую печать, которая пока что и не снилась нашим рота­ ционным машинам, что она тогда лишь уместна, когда материалы