Сибирские огни, 1992, № 5-6

корень нации — было овчарней для волков всех последующих ре­ жимов, и мир праху его1 Сожрали, исчез класс-кормилец. Мы по­ строили единственное в своем роде государство — без кресгьяннна- землепашца. Такого монстра история не знала со времен Чингис- хд>нэ. Мне возразят: а те сорок миллионов, что живут на селе и худо- бедно кормят нас, кто ж е они? То-то и оно, что эти сорок миллио­ нов, что очень худо и очень бедно кормят нас, — селяне, но не крестьяне. Это наемная рабсила, давно забывшая, что значит быть хлебопашцем-хозяином. Работающий за гроши сельский люмпен не понимает, как это не воровать в «своем» совхозе, в «своем» колхо­ зе. В сущности, он работает за то, что под подкровом ночи укра­ дет из ничейного вороха, стянет с поля, с фермы. Крестьянин, живущий не в доме, а в казенной квартире, кото­ рому раз плюнуть — сняться и полететь на все четыре стороны, — какой это крестьянин? Крестьянин — это земля. Надел. Твой до последнего куска чер­ нозема. Надел твоего деда, который, умирая, вспоминал низинку, где славно выходила нреча. От тебя надел перейдет к сыну, кото­ рый пока лежит вон на траве и сучит в воздухе голыми ножон­ ками... Крестьянин — это дом, двор, тын. Твой тын. Дом и тын рубле­ ны тобою, они тебя охраняют, оберегают, согревают — ты Хозяин... Крестьянин — это семья. Хозяйка семьи — добрый колодезь, из которого, сколько ни черпай, больше прибывает. Сыновья и дочери — начала новых начал. Наследники. Что унаследует сын-горожанин от отца-токаря? Какую науку? Как нарезать болт, просверлить гайку? Хорошая вещь — гайка, нужен и болт, а сын-крестьянин наследует от отца НАУКУ ХЛЕБА. Всю его, ХЛЕБА, потную биографию от зериышка, брошенного в землю, до засыпанного в закром вороха, в котором весь смысл му­ жицкой жизни, вся его на этом свете ценность... Хлебопашец вольный .— вот как с гордостью называл себя рус­ ский крестьянин. Потому, думаю, называл, что день на день его жизни всегда не похож, и крестьянин ВОЛЕН в нем. То пашет, то сеет, то косит, то скородит, то гребет, то мечет, то рожь подошла, то ячмень, то гречиха, то корова отелилась, то коси коса, пока ро­ са, то ненастье — упряжь, телегу почини, а уж в ведро греби, коп­ ни, мечи, спеши, и все надо уметь хорошо, потому что на плохую работу земля неотзывчива. Крестьянин — это вера в Господа Всеблагого. (Колхозника, крепостнвго издольщика, мне всегда жаль до слез, обманутый, за ­ битый, он давно поторял-веру во все на свете). Мир настоящего крестьянина — Природа', земля, дар ему Создателя. Ему, заметим, а не помещику. И не Агропрому! Земля — дар Создателя тому, кто на ней работает. Речка, бор, коростель, журавль — это и есть мир крестьянина. Зайчишка, лис хитрый, волк, коршун — его соседи. Надо всеми одна крыша голубая, недаром — Боровое, Щучье, Вы­ сокие Сосны, Утиное, Гусиха, Журавлиха, Горностаево, Тальменка, Быстрореченка, Лебедевка. Журавлиху переименовали в Партсъезд, а Быстрореченку — имени Куйбышева. «Ты куда?» — «Я в Партсъезд». — «А ты?». — «А я в Кубышеву». Ах, если бы господа судь>бы мужицкой не высасывали до полно­ го истощения его силу, транжиря ее на дурость роскоши, амби­ ций, на вельмож и генералов, на глупые войны, революции! Если бы господа и челядь не объедали, не опивали крестьянство, не по- 10