Сибирские огни, 1992, № 5-6

Именно так чаСто изображали украинок, йли, как тогда называли, малороссиянок, в разных учебниках географии России. И поэтому-то они были столь неотразимы, что в буквальном смысле слова сводили мужчин с ума, как кузнеца Вакулу». Все эти наблюдения Дьяков подтверждает весьма нетрадицион­ ным литературоведческим анализом произведений Гоголя, в первую очередь, его «Вечеров на хуторе близ: Диканьки». Что ведьмы и колдуньи непременно с босыми ногами, явствует из повести «Вий». Далее убедительные примеры из Ивана Бунина, это рассказ «Руся»... Из пушкинского «Евгения Онегина» прелестные строки о женских ножках... Из Синклера Льюиса повесть «Капкан»... Из оте­ чественных писателей, более поздних — рассказ «Ялгуба» Геннадия Фиша и «Сумерь» Георгия Семенова... Забавным представляется еще одно наблюдение Дьякова: «Весьма интересно, что такое действие достигает максимальной степени только тогда, когда женщина совершенно босая, без всякой обуви. Но стоит ей надеть, хотя бы самые легкие босоножки, остав­ ляющие открытыми всю ступню, но закрывающие подошву, как т а ­ кой эффект Сразу же резко уменьшается». Мне думается, что сам Дьяков ходил босиком вовсе не из эро­ тических побуждений. Просто у него было здоровое мироощущение, ж аж да жизни и деятельности... Он хотел видеть небо и чувствовать под ногами землю. И когда мне говорят о тайне Дьякова, об откры­ тии. которое он якобы унес с собой в могилу, я всегда думаю, что тайна эта вполне постижима, если принять во внимание не только чисто метеорологические разработки ученого, но и широту его ин­ тересов, масштабность знаний, раскованность и ассоьгиативность мышления, великолепную память и незаурядное, я считаю, литера турное дарование. Окрестности горы бога погоды, не занятые Черневой тайгой и оврагами, это в основном картофельное поле. Небольшая деляна есть на самой вершине, сразу за телевышкой. Ее^ обиходил де­ журный Саша Изместьев и теперь подкапывал крайние кусты на собственные нужды. И меня не забывал. Возвращаясь из грибного Похода, я обнаруживал на дверной ручке сетку со свежевыкопанной картошкой — бескорыстный Сашин дар. Сетку я высыпал в угол и накладывал в нее подберезовиков и подосиновиков. Я относил сет­ ку к домику дежурного и, если Саши не было, также вешял на дверную ручку. Однажды под вечер, оглашая Лес звонкими голосами, к обсер­ ватории пришел целый класс — восьмой, как выяснилось, — здеш­ ней средней школы. Ребята высыпали на крыльцо кучу грибов. — Нарезали по дороге сюда. — И пояснили: — Мы сегодня ко­ пали картошку на школьном участке, нас уже отпустили. Ребята прослышали, что обсерватория вновь стала обитаемой, и пришли на меня посмотреть. Я пригласил их внутрь. Они заполнили лекционную комнату, разобрали стулья — всем хватило: — Кто такой Дьяков, мы знаем. Расскажите, как он стал богом погоды. Где на бога погоды учился? Я, конечно, начал с того, что можно выучиться на квалифици­ рованного метеоролога, но не на бога погоды. Дьяков стал ученым