Сибирские огни, 1992, № 5-6

кописям, где выступали ученые различных направлений. Тогда ста­ ло ясно, что всем начинаниям хрущевской оттепели положен конец, что экономическая реформа в стране, затеянная по инициативе А. Н. Косыгина, не дала ожидаемых результатов, провалилась. В общественных и гуманитарных науках оформлялось догматическое учение о развитом социализме. И вот под занавес, на исходе семинара, нам устроили встречу С академиком Л . А. Арцимовичем, лауреатом Государственных пре­ мий, Героем Социалистического Труда, физиком-ядерщиком, о ко­ тором Даниил Гранин с неодобрением писал, что он единственный советский ученый, который не подавал руки Зубру — генетику Ти­ мофееву-Ресовскому, мирившемуся во время войны с гитлеровским режимом. Прославленный академик прошел к сцене, но не поднялся на нее, а сел на край, опершись руками, и стал с нами разговаривать с такой откровенностью, что зал оцепенел. В хо время было неслыханной смелостью заявить, например, что вся отечественная биологическая школа была арестована в 1937 году и расстреляна или же погибла в лагерях. Арцимович добавил, что были попытки «лысенковать» и физику, но физика слишком бы­ ла нужна государству. Он говорил о гонениях на генетику и кибер­ нетику, на последователей Фрейда, о догматической окаменелости нашей философии. Когда его спросили об отношении к литератур­ ному творчеству, академик был категоричен: — Никакое литературное творчество в режимном государстве невозможно. Был у нас Шолохов, но его убили слишком рано. По­ сле «Тихого Дона» он уже ничего настоящего не написал. Одна из молодых журналисток не выдержала, зарыдала и вы­ крикнула сквозь слезы: — Вы ведете себя, будто вам все дозволено. — Д а, это так, — скромно ответил академик, нимало не смутив­ шись. Запомнилось и такое: откуда-то с задних рядов раздался пьяный возглас: — Ну, а Бог-то есть? Он помедлил немного и, решив, что надо все-таки ответить, сказал: — Я не хочу оказаться в положении продавщицы, которая на вопрос: «Есть ли Селедка?», с готовностью утверждает; «Нету!» А у самой под прилавком для родственников и знакомых припрятана. Скажу честно; не знаю. Возможно, что есть. Попросили академика: . — Пожелайте нам что-нибудь на прощанье. — Ну, Что вам пожелать, пишущей молодежи... Лучше бы вы стали врачами или инженерами... Но раз вы вступили на этот путь, пожелаю вам следующее: когда из вашей рукописи вычеркнут все, что сочтут нужным вычеркнуть, пусть оставшееся будет все-таки правдой. Когда я писал серию очерков в защиту реки Томи, а было это летом 1972 года — накануне первого значительного правительствен­ ного постановления об охране природы, я ощутил удушающий гнет запретов-циркуляров, засланных в нашу провинцию из столицы. Нельзя показывать масштаб лесных вырубок в верховьях и на во­ досборной площади реки. Нельзя показывать уровень загрязнения реки сточными водами промышленных предприятий. Нельзя сказать полную правду о воздухе, которым дышим в черте индустриальных городов. И так далее. 8 Сибирские огни 5—6 Ц 3