Сибирские огни, 1992, № 5-6

телей, сгрудившихся у костерка, поддерживаемого соляркой, и ра­ зогревающих круто заваренный чай — «чифирь», бодрящий север­ ный напиток. А снежную замять пробивают фары работяги-грейде­ ра, разгребающего заносы и вселяющего надежду. Закон конца полярной ночи — и на золотых полигонах назре­ вает промывочный сезон. Они озвучены и одушевлены. Плавучие фабрики — драги — отремонтированы и готовы начать плавание по заранее оттаянным золотым пескам долины. Смонтированы пер­ воочередные приборы и гидроэлеваторы. Идут вскрышные и буро­ взрывные работы. Весеннее солнце дает сигнал, и промывочный сезон внесет поправки в предположение геологов, выявит полиго­ ны с наибольшим содержанием драгоценного металла, пополнит золотой запас страны. Закон конца полярной ночи — и я вспоминаю, как наш верто­ лет опускается на островок посредине озера Дж ека Лондона. От домика метеостанции спешат к нам его обитатели — метеоролог Борис и его жена Наташа. Они провели здесь целую Полярную ночь, передавая по радио сообщения приборов. Мы первые люди, увиденные ими после долгой зимовки, и онй радостно изумлены и взволнованны. Сколько таких безвестных тружеников по всей стране — в доли­ нах и на горных вершинах, в глухой тайге и на льдине в океане — изучают направление ветра и влажность воздуха, чтобы мы по ут­ рам узнавали сводку погоды. Между тем, рассветает, В овальное окно обсерватории, похожее на бойницу средневекового замка, на меня кто-то смотрит, Я ощу­ щаю этот взгляд, подымаю голову и вижу умную морду лошади, задумчиво жующую стебли травы. — Заходи, — говорю, — гостьей будешь. Лошадь отрицательно качает головой, мол, не положено. И тогда я сам выхожу в осеннее утро. Вся долина заполнена клубами тумана, стекающего со склонов. У самых моих ног неведомый воздушный пресс, не дающий туману подняться,^ выравнивает белую, подвижную, зыбкую стихию, делает ее похожей на океан, со слегка взволнованной поверхностью. Я стою на вершине Улу-Дага, как на острове, и по горизонту вижу другие острова, которые еще вчера были горными вершина­ ми. И плывет между ними «Фата Моргана» — призрачный белый парусник по призрачному белому морю. А когда появляется солнце, оно вначале никак не может про­ никнуть в долину, сквозь эти пенные нагромождения, которые под теплыми лучами начинают деформироваться, преображаться в ска­ зочные замки и города. Мало-помалу океан все-таки скудеет, опус­ кается... Острова же, наоборот, растут и вновь постепенно становят­ ся горными вершинами, в том числе и тот, на котором я нахожусь. И вот солнце прорывает, наконец, белую пелену, и она больше не парусник, не замок, не город, а просто рваные клочья тумана, которые неохотно уползают в затененные еще распадки, дышащие свежестью. Взгляду открывается рудник Темиртау с обогатитель­ ной фабрикой, возле которой нагромождения породных отвалов кажутся макетами окрестных гор.