Сибирские огни, 1992, № 5-6

ЧЬе-то поручение или осуПгествлял собственное чувство долга, от­ бросив всякую щепетильность и застенчивость. Я открыл окно и впустил его. Он сразу сел на мое правое пле­ чо, сильно в него вцепившись, и очень возмутился, когда я попро­ бовал пересадить его иа шкаф. Я гордо продемонстрировал гостя своим домашним. На кухне поставили ему блюдечко воды и посы­ пали пшена, прежде удалив из помещения кошку Маруську, кото­ рая смотрела на голубя зелеными встревоженными глазами. Время было позднее, и гостя оставили ыа ночлег. С утра я начал хлопотать о его дальнейшей судьбе. Прежде я никогда не держал голубей, не имел опыта обращения с ними. По­ этому позвонил знающим людям и выяснил, что твердым пшеном его кормить не стоило, что голубю нужна пара, иначе он погибнет, и массу других тонкостей, свидетельствующих, что квартира — не лучшее для голубя место. По телефону же я разыскал своего товарища — известного жур­ налиста и режиссера массовых представлений, спросил, что делать? — Я сообщу в цирк, — пообещал он. — Голубя у тебя забе­ рут... Жди1 Ж дать пришлось до следующего утра. За это время птица осво­ илась, на присмиревшую кошку перестала обращать внимание. Ме­ ня голубь по-прежнему выделял и все старался сесть мне на плечо, чтобы сообщить, как мне казалось, что-то важное, ради чего он постучал именно в мое окно. Из цирка за голубем пришел обаятельный парень, с ним моло­ дая женщина, видимо, жена. Он представился: «Сергей Митрохин, конный номер с голубями». Голубя моего оценил высоко: молодой, породистый, перспективный. В потомственной цирковой семь.е Мит­ рохиных ему обеспечены уход, грамотное питание, блистательная цирковая карьера. С чувством нежности, грусти и сожаления я рас­ стался со своим белокрылым гостем. Где-то сидит он сейчас на плече у Сергея Митрохина, скачущего на лошади по цирковым ‘аренам России и Украины, а может быть, и зарубежным. Или летит над ареной под аплодисменты тысяч зрителей, под свист мальчишечьей галерки... Зачем он прилетал ко мне? Что хотел сообщить? Куда хотел позвать? Белый вестник Несбывшегося оставил в сердце тревогу и мучительное ощуьцение утекающего времени. Когда я делился всем этим с друзьями, услышал жесткую версию. — Это смерть послала тебе свое предупреждение. Что ж, вполне может быть. Скольких товарищей я уже не до­ считался! Именно мой возраст был для них критическим. Инфаркт­ ный возраст мятущегося поколения, потом и кровью пробивающе­ гося к истине. Еще до пятидесяти... Уже за пятьдесят... И я боюсь, что среди невыполненных мною долгов останется этот: я все еще не рассказал людям о Дьякове и его поиске, не сдержал слова, ко­ торое когда-то дал ему при встрече. То, что называется периодом сбора материалов, для меня непро­ стительно затянулось. К тому, что я уже знаю, все время хочется что-то добавить. И я беседую с учеными в Ленинграде и в Москве, безуспешно ищу пленку с записью сенсационного выступления Д ь я ­ кова на научном симпозиуме в 1972 году, нет пленки — стерли; сижу в библиотеках Географического общества в Ленинграде или Томского государственного университета, вчитываюсь в историю метеорологии. Мне все время кажется, что где-то есть неслыхан­ ный материал, мною пока не освоенный. И все более убеждаюсь,