Сибирские огни, 1992, № 5-6

Эксперимент? Но чей? И почему жертвой эксперимента вновь и вновь становится крестьянство, сословие самое многочисленное, са­ мое беззащитное? На Западе крестьянство — элита общества, с а ­ мое уважаемое сословие, а у нас — объект кровавых эксперимен­ тов. Кощунствую, но трудно молчать, вопиет сердце. Исчезло много­ миллионное сословие мгновенно, как динозавры. Эта мгновенность поразит будущего исто.рика, он решит: такое могло случиться лишь в России, стране исторических парадоксов, нескончаемых войн и нелепых революций. Россия, бедная Россия... Великая! Третий Рим. Страна смердов, холопов и сиятельных сиятельств. Оплот и символ. Страна револю­ ций и карточек. Страна мечты и тюрьмы. Надежда мира. Колосс на глиняных ногах за железным занавесом. Слепой богатырь, потеряв­ ший поводыря. Не Европа и не Азия. Обдумывая судьбу родины, поэт-классик обескураженно воскликнул: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить». Абсолютно это невозможно — изме­ рить общим аршином Россию. Маловат он будет для нас, общий аршвн, не та мы держава. А' другой классик, не поэт, — прозаик, написавший поэму о мо­ шенниках, уродах и кувшинных рылах, вдруг придя в душевный восторг, роскошно уподобил Русь птице-тройке, которая мчится не­ ведомо куда, поражая удалью остальные народы, замершие обочь дороги. Теперь вроде прояснилось, куда мчалась та птица-тройка, вроде бы уже и приехали, но неужто в эти болота гиблые и мчалась она, птица-тройка? И зачем спешить-то было, сломя голову мчаться, не сверившись, туда ли скачем? Ох уж эти кучера наши, беда ты, невезуха наша горькая! Хоть однажды повезло бы, пофартило на доброго да мудрого! То Гроз­ ный, то Великий, то шлюха на престоле, и тоже Великая! А новая волна — не приведи, ГоспоДи! Откуда, из какой адской преиспод­ ней выходцы? То начетчик с иностранного, то вор в законе с бан­ дой мерзавцев, то плясун под балалайку, то марионетка с интел­ лектом деревенской дурочки, то из лакеев, то на семи ветрах флю­ гер... И вот прискакали. Скольким поколениям уже с разных трибун вдалбливают эту самую птицу-тройку: очень по душе отцам отече­ ства пришлась красивая картиночка! И я, учась в школе барачного типа, заучивал птицу-тройку, и теперь в период всеобщего среднего. вдалбливают ее в головы доверчивой юности, хотя давно никуда не скачет наша птица-тройка, а стоит и дышит посреди дороги, как загнанная кляча с проваленными боками, с запавшими глазни­ цами, и напуганные народы ждут, что же будет: рухнет кляча или пока еще не рухнет? Опасаясь за экологию, сытые народы собираются, кажется, пус­ тить шапку по кругу — помочь нам, а то как бы самим не стало хуже. Только это уже было: семьдесят лет назад умный Запад то­ же гадал, взвешивал: помочь захлебывающейся в крови граждан­ ской России или погодить. Думал, гадал, а между тем вся марк­ систская рать, пересидевшая империалистическую в тепле швейца- рий, уже хлынула в Россию. И Запад великолепный знал, с чем она хлынула: читал он Плеханова, Короленко, «Бесы» Достоевско­ го, философов, изгнанных из России Лениным. Не мог Запад не знать, чем обернется нашествие на Русь чумы двадцатого века, но с брезгливой жалостью отворачивался: в России всегда нечисто — Азия! Русские? Таким народом можно пожертвовать, ограничив