Сибирские огни № 11 - 1983

В настоящем времени жить пб-настоящему. 3. НОЯБРЬ 1918 г. Ах, тайга! Глуха тайга — Бездорожье и снега. Приминают рыхлый снег — Раз, два, три...— шесть человек. В бородах сосулек лед. Еле движутся вперед. И над ними шумит тайга Не различая друга, врага. Ей, вековухе, откуда знать, Кого ей губить, а кого спасать. А ей проявить бы хитрость и прыть, Чтоб от врагов шестерых укрыть, Ведь за ними на рысях Казаков погоня. На казачьих плечах Царские погоны... Каждый шаг — все трудней. Скоро восемьдесят дней, Как бредут в таежной шири Вожаки Центросибири *. А кругом главные Два врага — Белая армия Да белые снега. Мертвенно-стылый Белый цвет постылый... Приминают рыхлый снег Шесть усталых человек. У первого кашель хриплый, как лай. Будто бы льдинки гортань забили. Это Яковлев Николай — Председатель Центросибири. Он — старший. Едва лишь за тридцать ему. А сколько вместить эти годы успели! Прошел эмиграцию, ссылку, тюрьму, У Ленина в Кракове жил две недели. А рядом — высокий, плечистый, худой — Друга моложе на десять лет — Федор Лыткин, Поэмы герой — Томский студент, комиссар, поэт. 4. ТРОПОЮ ПАМЯТИ «Далеко-далеко, Где тайга густа, У реки Олекмы Гиблые места. Направо пойдешь — Погибель найдешь, Возьмешь левей — Не будешь цепей. Пойдешь прямо — Ждет тебя яма, Повернешь назад — Не сыскать, где и кости лежат...» — Так сказывала мать, . Тулунская беднячка, Присевши на кровать. Меня, мальчонку, нянча. Прижав меня к груди. Мои ласкала лохмы: «Гляди, не попади На берега Олекмы...» И выпало — попал В глубь гиблого урмана. Но сын твой не пропал — Мы выберемся, мама! Давно ты не жива. Зарыта без обряда Бежавшая жена Богатого бурята. Немало знала зла, Но, счастьем не забыта, Ты сына родила От ссыльного джигита. По жизни шла, смеясь. От слез давясь порою. К^овь курдская слилась Во мне с чалдонской кровью. С огромнейшим трудом В гимназию устроясь, Узнал я в «храме» том Прозванье «инородец». За подлое словцо Лощеным обзывалам Расквасил я носов В гимназии немало. Но понял: месть мелка. Так'правды не добуду. Когда царит века Бесправие повсюду. Совсем не с кулака Борьбы моей начало — С марксистского кружка, С подпольного журнала... Директор, сжав пенсне, Гремел, грозя кутузкой. Пришлось проститься мне С гимназией иркутской. Ну что ж,— другие есть! Конец причальный отдан! В печальный Енисейск — Последним пароходом! Поселок неказист. Тонул в потемках зимних... Своим стал гимназист На сборах политссыльных. А раннею весной Впервые встретил Олю. Ни мигу встречи той Забыться не позволю... Тяжелых две косы. Сквозь хрупкость светит сила. Нет пышущей красы — Болезненно красива. Вся — вольность и порыв, Вся — тайна и тревожность.» Таились до поры, Пока была возможность... 5. ЕНИСЕЙСКИЕ ПЕРЕСУДЫ — Олька-то Григорьева, слыхала, кума. Начисто без мужа забыла стыд. — Брешешь! — Этой ночью видала сама: Глянула в окошко — она стоит. С нею этот самый... чернявый такой,— Тот, что енисейских булгачит парней. Ольку приобнял он вот эдак рукой, 1 Центросибирь — ЦИК Советов Сибири, высший советский орган (Иркутск, ок­ тябрь 1917 — август 1918 гг.). Под руководством большевиков осуществлял строи­ тельство Советской власти в Сибири. (Ярн.и. автора).