Сибирские огни № 11 - 1983

Зонин туда в командиры не желая. Он хотел командовать своей, той, «родной и боевой», которая под его началом вышла из отстающей в передовую. По данному поводу и состоялся у Макара Ионыча со стар­ шим начальством щекотливый разговор, после чего сам он лишний раз убедился, что возражать без убедительных доводов — дело пустое и безнадежное. Эскадрилью Зонин принимал придирчиво, а когда принял, за рабо­ ту взялся обеими руками. Но, грешным делом, первую неделю ворчал, раздражался по пустякам. Основания у него, конечно же, были. В эс­ кадрилье народ подобрался с бору по сосенке, а задача по своей значи­ мости — сродни боевой. Из эскадрильи надо сделать такую, чтоб она тебе к назначенному сроку могла уничтожать не условного, а реального противника, чтоб каждый пилот в ней был не сам по себе, а продолже­ нием других, тем дополнением, без которого употреблять слово «кол­ лектив» знающие командиры остерегаются. Зонин же был из знающих. Потому и болела у него душа за какой- нибудь случайный перекос во взаимоотношениях, за притирку характе­ ров, за тот микроклимат, который создается усилиями и командиров, и подчиненных. А что лейтенанты. Они о психологической совместимости пока только из конспектов знают. Так или иначе, но постепенно линия определилась, и комэск теперь реже вздыхал по ночам, не ворочался так часто, как прежде, в постели, страдая бессонницей. Служба в эскадрилье вроде бы набирала разме­ ренный ритм, если, конечно, можно было назвать размеренной жизнь безусых лейтенантов, гораздых на такие фокусы, от которых у Зонина порой начинало ломить зубы. Все в принциде летали неплохо: хлеб в училище ели не даром. Но боевой полк — не училище. Тут и задачи посложнее, и требования по­ жестче. Что касается техники пилотирования, знания аэродинамики и иной теории, то тут тревоги особой не было, а твердые, отшлифованные навыки — дело наживное. Зато в другом — молодежь, чем все и сказано. Ей не терпится себя перешагнуть. Она считает, будто ей недели—месяца хватит, чтобы и район полетов изучить, и погодные особенности освоить, и с запасными аэродромами на «ты» перейти. Да мало ли ей что кажется. А потому спешит. И потому иной раз на предварительной подготовке к полетам вместо графического изображения в рабочей тетради предстоящего за­ дания не прочь чертиков с рожками рисовать. Все, дескать, знаем, чего там. Вот и будь начеку. Молодежь! Вот и прозвище Макару Ионычу чья-то досужая голова придумала: стали за глаза Макаронычем величать. По сокращенному, как говорит­ ся, варианту. По училищной, а может, и по школьной привычке. Макаронычем звали, правда, без насмешки, потому как даже у^ на­ чинающих лейтенантов двух мнений не возникало: комэск стоящий. А сам он до поры до времени ни о чем подобном не подозревал, а когда узнал, — махнул рукой: пусть, дескать, потешаются. С таким вот знанием дел в эскадрилье, о чем поставил его в извест­ ность при знакомстве полковой политработник, Левашову и предстояло начинать распечатывать свою неделю из девяти дней. — Полеты, значит, у нас завтра, — сказал Зонин. — А сегодня, по летной арифметике, у нас предварительная подготовка. Спрашивать у тебя, ел ты нынче или не ел, не стану, потому как бесполезно: столовая уже закрыта. Выходит, прошу в класс, на эту самую предварительную. Будет скучно — скучай, но до перерыва туда-сюда не шастать... В класс Зонин с Левашовым вошли тогда, когда лейтенанты уже чинно сидели за столами, обложившись рабочими тетрадями, настав­ лениями и инструкциями. Дружно встали. Впрочем, «дружно» — не совсем точно. Один из присутствующих — маленького роста крепыш, с рыжим ежиком волос на голове и оттопыренными ушами — замешкался. А когда вскочил, табуретка с грохотом полетела на пол.