Сибирские огни № 11 - 1983

мое тобой свершилось. Сегодня после вечерни — пострижение. Придешь ли, батько, благословить меня на служение богу? — А искренно ли ты раскаялся в грехах своих? Позамялся с ответом Афанасий Филиппович. — Послушай, батько,— после молчания сказал Пашков.— Я госу­ дарю радел. Я— прямил. Я воздвиг на украйне Русии твердынь. Я при­ уготовил пути встречь солнцу к окиянскому морю Ламе. Люди обо мне будут помнить,— за что на меня такая кара? — Искренно ли ты раскаялся в своих грехах, Афанасий? — возвы­ сил голос Аввакум Петрович.—Аль по моде времени ты двоедушен? — Грешен, батько! — с неохотой ответил Пашков. — Тогда я приду,— сказал Аввакум.— Я помогу тебе, Афанасий, из повелителей мира сего сделаться богомолебщиком и упователем. И тро­ пари, как положено, я над тобой прочитаю и молитвы. И сам облачу я тебя, раб божий, в.рясу и камилавку. — Спаси тебя бог, Петрович! Благослови меня, грешного. Аввакум благословил и допустил Пашкова к ручке. — Может, в избу войдешь, Афанасий? Как-никак столько лет стра­ дали в Сибири вместе. • „ — Недосуг мне, Петрович, не зайду. Ежли что хочешь узнать, спра­ шивай — отвечу. — Что с сынком твоим, Еремеем? — Сгинул, отче. В Кетском остроге стояли караваном — сгинул бесследно. Из Тобольского города посылал письменный розыск 1—не ответили. Да и кто ответит бывшему воеводе!.. Люди сказывают: в Томском городе его на паперти видели, но это известие я не проверил. — А дочь духовная моя Евдокия Кирилловна, здорова ли? — Уже постриглась, отче. Хворает, едва ли протянет лето... — Как же детки-то ее, Иванушка с Семеоном? — Живы и здравы, Петрович. При бабке. А сама она, Фекла Семе­ новна, страдалица, в вотчину отца своего, моего тестя, для жительства удалилась. Мои-то поместьица и вотчина моя — все отнято у меня за государя. — Все то во благо, Афанасий,—утешил Аввакум.—А Евдокеюшку жаль, славная была боярыня. Навещу я ее днями, миленькую... — Навести, отче, она будет рада. Она часто о тебе поминает.— Пашков вытер костришным рукавом лицо.— Я ее погубитель. И сынок, Еремеюшко, на моей совести... — Молись усердно, сын мой, и обрящешь спасение и утешение. 3 В 1663 году в Кетский острог по делам воеводским был послан боярский сын Сенка Пристяжной со стрельцами. Служилые, ночуя на берегу великой реки Обй, в тальниках нашли человека, в ветхом рубище, опоясанного вервью, безумного, коего комары да мошка заедали, и взяли с собой. А кетский большой воевода господин Золотарев, увидя среди стрельцов безумного юрода, сказал, что зовут его Еремеем, что он сын недавно проезжавшего с даурского воеводства бывшего воеводы боярина Афанасия Пашкова. И еще сказал господин Золотарев: отдал бы Сенка Пристяжной ему, Золотареву, божьего человека, а он, воевода, отправит оного юрода с нарочной гоньбой в Тобольский город вслед за его отцом, Пашковым. ■Но Пристяжной господину Золотареву воспротивился, сказал: его-де сам бог навел на юрода во благо Томского города и всех людей, его на­ селяющих, ибо там в святых людях давно нужа. Так и увез Пристяжной с собой юрода Еремея в Томский город. • А железа для юрода — божьего человека кованы в томской кузне по приказу воеводы Ивана Васильевича Бутурлина. А костришное рубище