Сибирские огни, № 12 - 1971

Когда-то здесь жил отряд геофизиков; от того времени остались пометы: изогну­ тая черемуховая жердь с обрывком антенны, россыпь расплющенных лосиными копы­ тами банок да приколоченная к торцу стрелка-указатель с веселой надписью; М — 15 м, Ж — 250 м. Дверь была прикручена проволокой. Герка отмотал проволоку, они вошли в пахнущий затхлостью полумрак; Лахтин опустил Кляксу на пол. Собака тотчас заковыляла вдоль стены, нашла какое-то тряпье, обнюхала наскоро и легла, поджав лапы. Внутри избушка оказалась просторнее, шире. Нары вдоль глухой стены, ближе к выходу — жестяная печь с приваренными вертикально ребрами, пара скамей, закуток в углу, где спали, должно быть, женщины или куковал радист со своей аппаратурой. Теперь закуток был наполовину разломан. И еще оставалось много места, обмусорен- ного дровяной щепой, шелухой орехов, перьями бересты. — Ну как наша хибара? — спросил Герка. Лахтин сел на скамью, стянул с головы шапку. —• Крепка,— сказал он.— Хотя и неказиста ваша хибара, а крепка. Сто лет про- дюжит. И часто ты ее посещаешь? — Куда! Нынче вот — второй всего раз. Раньше, пока отец поздоровше был, мы с ним, считай, через каждую неделю, а то и подряд — выбирались. Тут, чуть повыше, по ключу — борок начинается. Рябки, тока тетеревиные, да и беляк иногда сдуру на заряд выскочит. Разделили обязанности: Герка пошел к ключу ощипывать рябчика, а Лахтин взял­ ся печь растапливать. Усталость, какой он Давно не испытывал, давила плечи, гудела в мышцах ног, в пояснице. Голова, однако, была ясная, и Лахтин уже знал: сегодня он будет спать, как бог. И только чуть тревожил, угнетал предстоящий необходимый раз­ говор с Геркой. Как его начать? Как подступиться к вопросу, почему Герка в послед­ ний момент поменялся с Бобровым постами? Случайность ли это, мальчишеская ли ирихоть? А, может, в самом деле вся причина-то — в дырявых сапогах? Он слегка оперся пальцами свободной руки о пол, чтобы встать — и глаза его будто споткнулись о что-то. Маленький, совсем крохотный уголок бумажки. Крепко притоптан к грязной половице. Он достал нож, отковырнул листок. Несколько мгнове­ ний держал в пальцах. Глянцево-восковой, не больше пятачка. Неровная кромка от­ рыва лишена глянца, чуть розовела. Застучали шаги: возвращался Герка. Лахтин вложил клочок в записную книжку, подошел к печи, стал набивать ее суч­ коватыми поленьями. — Славные дровишки кто-то тебе оставил,— сказал Лахтин.— Береза, и обруб­ лены в самый раз. — Ну да! — Герка двинул блестевший каплями воды котелок на печь.— Дожидай­ ся, тут оставят! Прошлым годом туристы переночевали, так даже загородку на растоп выломали. — Почему же — туристы? — Так это ихний почерк. Самые вредные для тайги люди. На Большой Зуб, через Саргаю, недавно свою тропу проложили. А там поселок был, партия ушла, оставила. Попортили все, полы выломали, двери — на дрова. А лес в десяти шагах...— Герка лег спиной на нарах, блаженно потянулся, сказал: — А это еще мои полешки, с прошло­ го раза. — Когда ж ты был в последний раз? — Давно. Как снег тут сошел и пообсохло — в июне, кажись. В избяной темени потрескивала печь, высвечивая на потолке, стенах дымно-розо­ вые шевелящиеся блики. Рядом на лежанке густо сопел Герка. Было жарко. Лахтин внезапно ощутил в горле тяжелый комок Он подумал: шкура, что ли, с годами изнашиваясь, становится тоньше и нервы оголяются? Сколько кругов прошел