Сибирские огни, № 12 - 1971

кало, заглянула любопытно в светлый подрагивающий квадрат, попра­ вила рыжую лисью шапочку на голове. Эту шапочку Шура берегла и надевала лишь в кино. Еще бы, с таким трудом достала через Галку, у которой работала подруга в универмаге. На покупку пришлось занять денег у тети Фроси. Та, когда узнала, сколько стоит шапка, руками всплеснула: — Рехнулась девка! Виданное ли дело: весь аванс на шапку ухай- дакать. Жить на что будешь, подумала? — Подожмусь,— беспечно смеялась Шура.—Худые нынче в моде. И пришлось поджаться, довольствоваться картошкой в мундирах и килькой. Зато огненно-рыжая шапка была хороша. Жаль только, на Шуриных ногах валенки. А шапке так недостает сапожек с длинными лакированными голенищами. Тех самых, что красуются на витрине обув­ ного магазина. Только тут одним авансом не обойтись. Видно, снова придется переходить на диету. Ничего, она привыкла по утрам к чаю с сахаром и хлебу. Пусть —фигурка у нее будет как у балерины. Шура показала собственному изображению язык и полезла в вагон. — Шурчик,— Галка высунулась из кабины.—Когда он зайдет, ты дай тройной звонок. Я погляжу,— и подмигнула лукаво. Шура улыбну­ лась смущенно и нажала кнопку сигнала. Вздрогнул трамвай, рывком взял с места. Выкатил из освещенного сильными лампами ремонтного цеха в синюю темень двора. Из двора— на улицу. И покатил, поднимая искрящими колесами ночную поземку. Побежал, набирая ход, будоража кварталы своим шумом, вспугивая ут­ реннюю темноту неярким желтым светом. «Он, наверно, спит еще»,—думала Шура, привалившись боком к тряской стене вагона. Больше всего она боялась, что студент изменит своей аккуратности, запоздает или придет на остановку раньше и попадет либо в другой трамвай, либо в другой вагон. И тогда не увидит рыжей, как зимнее солнце, Шуриной шапки, не увидит ее зеленых, как лесной крыжовник, глаз. Это будет так несправедливо к ней, терпеливо мерзнущей без плат­ ка и варежек. Но скоро у нее не стало времени мечтать. Начался час «пик». Пассажиры с боем брали двери, только что приваренные в цехе, и Шура боялась, как бы их снова не оторвали. Тогда она совсем за­ мерзнет. Шура на этот раз не ругалась с пассажирами, висящими на под­ ножках. Она вела с ними переговоры добрым, домашним голосом. Пас­ сажиры покорно молчали или добродушно посмеивались... Шуре нравился трамвай. Заходи, кто хочешь, становись, где удаст­ ся или куда вынесут дружные плечи твоих собратьев. Трамвай — не «Волга». Автобус, тот иногда, глядишь, да промелькнет пустой, не удосужи- вая стоящих на остановке скрипом тормозов. Укоризненно глядят ему вслед, но что поделаешь, «Заказной» или «Служебный». Не про всякого заказан, не всякому служит. А трамвай не бывает ни заказным, ни служебным. Он —для всех, и никто не своротит его с этого пути. Сердце щекотала гордость, когда униженно приседали «Волги» и автобусы перед ее трамваем, по-хозяй­ ски неторопливо переползающим бойкий перекресток. Трамвай позвани­ вал предупреждающе: не суйтесь, это мое право первым пересекать до­ рогу. Только одному мне можно подавать голос, трезвонить, как общий, городской будильник.