Сибирские огни, № 12 - 1971

— Неужели вы смогли бы выгнать ее из дому? — А чё с ней чикаться’' Ни уму. ни сердцу. -"/ Петр, ссутулившись, задумчиво уставился в землю. Кира тоже мол­ чала, ей стало жаль его, но и жалко было Ольгу —уж та-то действитель­ но света белого не видела. — Надоела она мне,—тихо сказал он и поднял на Киру глаза. В них были и грусть, и настороженность, и еще что-то, от чего Кире сделалось не по себе. — Зачем вы мне это говорите? —спросила она. — А чё, нельзя? — голос его прозвучал развязно, но по глазам было видно, что он смутился.—Я ж между нами. — Мне это не интересно. — Обижаете. Мы к вам привыкли, как к своей. И-эх! —Петр стукнул книгой по колену, резко встал, покачался молча, отыскивая в уме и сго­ няя слова во фразу, жуя и пережевывая их, прикидывая так и этак. Одна­ ко фразы не получилось, и он ушел, опустив голову. Кира слышала, как лязгнула щеколда и хлопнула калитка. «Фу ты! Обидела человека»,—с досадой подумала она, отшвырнула тетрадь и спрыгнула во двор Обежав дом, она выскочила на улицу. Петр, засунув руки в карманы, прижав локтем книгу, шел по доща­ тому тротуару вниз, к Ангаре, на закат. Солнце, яркое, оранжевое, било из-за реки. На воде, поперек стремительного течения трепетала ослепи­ тельная широкая полоса —Петр как бы плавился в ее нестерпимом блеске, распадался на блики, уходил в нее. Кира, потрясенная, застыла на месте. С каждым мигом картина менялась: Петр спускался все ниже, выходя из солнечной полосы; блеск перекидывался на окна домиков, ступеньками спускавшихся к воде, сама полоса то меркла, покрываясь темной рябью под порывами ветра, то снова становилась яркой, но уже чуть другого оттенка, красноватее. ближе к цвету мандариновой кожуры. За пределами полосы река казалась белой И вот закатилось солнце — кончилась сказка: померкла полоса, река сделалась темной —улица пред­ стала во всей своей неприглядности: кривая, серая, выбитая буксовавши­ ми по весне машинами, с извилистыми рытвинами, промытыми вешней водой, с кучами серой золы и шлака. Контраст был настолько разительным, что Кира чуть не заплакала. «Что писать? —думала она.—Чудесный миг или эту серую повседнев­ ность? Две правды —они несовместимы, их разделяет время, и в нем весь секрет...» Вдруг как бы завеса спала с ее глаз, словно она взлетела на перевал, откуда открылись дальние дали, и так ясно стало, что захва­ тило дух. Боясь упустить миг, Кира сбегала за альбомом, торопливо каранда­ шом принялась набрасывать эскиз за эскизом, списывать с улицы нужные детали, которые потом войдут в картину Она не заметила, как подошел возвратившийся с реки Петр, как постоял за спиной, глядя на ее работу, хмыкнул и ушел в дом Как завел свою «инвалидку» и уехал дядя Гоша. Когда совсем стемнело, и с реки вверх по улице пополз холод, Кира вер­ нулась в комнату, быстро разделась и легла в постель. Она сильно устала, но сон не шел. В воображении возникали все новые и новые элементы картины то железная труба с вмятиной от удара камнем, то цвет дыма, то затейливый изгиб дороги Она вскакивала, зажигала свет и торопливо, по памяти, делала зарисовки. Утром во дворе ей встретилась Ольга — с одутловато-опухшим лицом, растрепанная, злая. Кира поздоровалась. Ольга буркнула что-то и, дернув плечом, быстро прошла мимо. Всю неделю в доме было напряженно тихо. Ольга, как обычно, гото