Сибирские огни, № 12 - 1971

тогда начинал раздеваться, усталый, голодный, угрюмый. Стягивал у по­ рога валенки, промасленную робу, ватные штаны и телогрейку, разматы­ вал влажные от пота портянки —босиком, в нательном трикотажном белье шел к столу, садился, клал руки на клеенку и тихо ждал, молча глядя в окно на тускло освещенный двор. Ольга выносила из спальни и клала ему под ноги войлочные тапки, сухие и теплые, прямо с печки; раз­ бирала у дверей гору его одежды, развешивала, раскладывала для про­ сушки. Он шел умываться, цокал соском рукомойника, плескался и фыркал —ужинать садился посвежевший, с мокрым чубчиком, с каплями воды за ушами. Ольга наливала полную тарелку борща, ставила миску капусты с подсолнечным маслом, огурчики, бруснику и стограммовый граненый стаканчик водки, настоянной на лимонных корочках. После ужина обычно смотрели телевизор, частенько прикатывал дядя Гоша, изредка выходила Кира. По средам, когда телевизор «отдыхал», Петр брал «Порт-Артур», единственную свою книгу, подаренную месткомом Северного автохозяй­ ства «за высокие показатели в соцсоревновании и трудовую дисциплину», и ложился в постель. Медленно, с трудом прочитывал две-три страни­ цы, глаза слипались, он тер их, таращил, тряс головой, но тщетно —кни­ га валилась из рук, он отворачивался к стене и засыпал, крепко, до утра. В декабре Петру исполнилось тридцать пять лет. Ольга завела брагу в двадцатилитровой бутыли, ведерную кастрюлю кваса; заранее был сварен холодец и в мисках —штук с десяток —выставлен на веранду. Последние дни Ольга крутилась, как заведенная: то в магазин, то на ры­ нок, то Ваську кормить, то у печки следить, чтоб печенье не пригорело; гусь в духовке сидит, тесто из квашни лезет —к вечеру ноги не ходят, пятый месяц беременности, тяжело. Кира посмотрела-посмотрела, взяла на два дня отпуск, поводилась с Васькой, со стряпней помогла. И все у нее так ладно да споро получалось, что Ольга плечами пожимала: ба­ рышня, вроде, а такое уменье. Торт из манки со сметанным кремом сде­ лала—Ольга ахнула: «Вкусно-то как! Откуда научилась?» —«От мамы. Она выдумщица, все по-своему делает».—«Смотри ты! Специально обу­ чала тебя?» —«Нет, она меня не подпускает к плите, это я случайно, как- то помогала ей и запомнила».—«А чё не подпускает-то? Жалеет?» —«Не хочет, чтобы я время на пустяки тратила».—«Ничё себе, пустяки! А замуж выйдешь, как будешь? В столовку на пару?» —«А я за повара выйду»,— рассмеялась Кира.—«В этом деле не спланируешь,—серьезно сказала Ольга.—Я, вон, об летчике мечтала, а прилетел шофер»— «Да шучу я. Просто мне не до этого, понимаешь? Чтобы стать художником, надо много работать: читать, рисовать, думать. Приходится в чем-то отказывать себе, чем-то жертвовать. Я тоже, конечно, выйду замуж, но если так встанет вопрос: работа или семья, я выберу первое». Ольга неодобрительно покачала головой: «Тебе, девка, сейчас легко рассуждать. Вот дети начнутся, посмотрим тогда, что запоешь, что выберешь».—«Ну до этого еще далеко,— сказала Кира.—Что наперед загадывать! Во вся­ ком случае, я выйду за человека, который будет понимать меня, мою рабо­ ту. А не будет —скатертью дорога». Ольга всплеснула руками: «Ты ж дите еще, мать-то куда смотрит? Вот чего я не пойму. Она-то как может на такой путь толкать?» —«Мама у меня человек! Голос у нее прекрасный, могла бы стать певицей, и я уверена, стала бы, если бы не папа. Из-за него бросила, чтоб он учиться мог. Талантом своим пожертвовала».— «Выходит, она любила его» —«Одной любви мало».—«Вот те раз! А если вообще без любви живут?»—«Ну, разные люди бывают на свете...» — «Любовь — это ж такое счастье, наверное»,—вырвалось было у Ольги, но