Сибирские огни, № 12 - 1971

Вскоре пришла полная красивая дама и с ней дочка, смуглая, строй­ ненькая, в сером берете, в синей бархатной курточке —глаза черные, горячие, бойкие. «Финтифлюшка и с боку бантик»,—выражалась про та­ ких Ольга. Походили по дому, во двор вышли —и тут все ладно: трава чистая, к сараю и к уборной дорожки аккуратные из гравия, забор высо­ кий, клумба с цветами —георгины, астры, гладиолусы; скамеечка под черемухой, сирени большой куст. «Кирочка поступила в художественное училище. У Кирочки талант, будет художником. В общежитии боязно оставлять да и рисовать негде, а у вас тут неплохо. Комната светлая, высокая,—тепло зимой? —велико­ лепно! Правда, Кирочка?» —«Наконец-то мне повезло: маме понрави­ лось!»—сказала дочка и улыбнулась Петру — просто, душевно. И он, и Ольга тоже заулыбались и согласно кивнули друг другу: сдаем! Нелов­ кость произошла, когда об оплате заговорили: сдатчики неопытные, за­ стеснялись, пожимают плечами, друг на друга показывают. Хорошо, Ки- рочкина мама человек бывалый, махнула рукой, расщелкнула сумочку: нате! Сто рублей за три месяца вперед —хватит? Так и сговорились: мать будет приезжать (из соседнего города) и сама рассчитываться за жилье. В тот же день и въехали. Вещи на такси привезли: чемодан кожаный с ремнями, мольберт, ящик с красками, два подрамника, сумку с продук­ тами да тюк с постелью. Разложили все, дочь пол вымыла, мать в ма­ газин сходила, раскладушку принесла и белья постельного про запас. Потом на новое белье номерки пришивали, чтобы в прачечную сдавать. Весело стало в доме, оживленно, все ходят туда-сюда, Кира песенки напевает, Вера Алексеевна, так мать звали, поучает ее всяким житейским премудростям, а голос звонкий, говорит быстро. Петру тоже дело на­ шлось: из сарая столик принес, покрасил, для Кирочки место на кухне выделил. Потом гвозди забивал, шторки вешал на окна и двери. В сенцах полочку к умывальнику добавил. А Кира уже вокруг клумб ходит: «Ах, ах! Какая прелесть!». Петр выбрал жгуче-вишневый георгин, сорвал: «Вам».—«Ой, зачем же! Пусть бы рос».—«Да ну, держите».—«Спасибо, только, правда, напрасно». Управившись с делами, Кира с мамой в кино ушли. Вечером дядя Гоша прикатил, кирпичей да песку привез, на стройке взял —летнюю печку под навесом класть. Он каждый день привозит по­ немногу. Ольга собрала поужинать: блинчики с мясом, от обеда остались, да огурцы со сметаной, а на запивку Петру — молоко, дяде Гоше — чай, кирпичный, свежей заварки, и сахар —вприкуску. Ужинали молча. Ольга с Васькой на руках отсела к печке, к теплу. Васька зашевелился, вякнул хрипло, захныкал. Ольга расстегнула байковый халат, вывалила сдобную грудь, белую и круглую, как на показ,—Васька вцепился ручонками, жадно зачмокал, засопел, заурчал. Ольга следила за ним влажными кося­ щими глазами и тихо посмеивалась. Дядя Гоша, поставив локти на стол, швыркал горячий чай и счастливо щурился —худое лицо его в свете до­ горающей зари, казалось, все было в буграх и впадинах, обвито-перевито темными пульсирующими шнурами. Петр заговорил о квартирантах, как они присматривались ко всему, как хвалили комнату, как деньги вручали. Голос у него был глуховатый, негромкий, говорил он обычно монотонно, медленно и, если его не пере­ бивали, постепенно замолкал сам, так и не досказав до конца. Никто никогда не просил его: «Петя, что же ты? Давай дальше»,—наоборот, в гараже например, когда он начинал говорить, от него отмахивались, за­ ранее зная, что ничего путного не услышишь. Не было у него слов, чтобы