Сибирские огни, № 12 - 1971

Выпили по случаю второй опоры, дядя Гоша и говорит: «Теперь, пле­ мяш, самое время бабу заводить. Точно! Бабу надо брать, когда на соб­ ственных прочно стоишь, чтоб всегда помнила, что на твое добро пришла. Выбирать будешь, смотри чтоб губаста была —добра и сладка, значит. Чтоб хохотуньей была — не от большого ума, зато здорова и без выко- муривания. Крупную не бери, потому как сам хиляк, в кавалеры не вы­ шел. Баба не должна быть шире мужика в плечах; в бедрах —да. Кра- сиву не бери —такая не в дом, из дому метит. Бери простушку». Ольга так совпала с проектом дяди Гоши, что Петр только пора­ жался. Губастая, курносая, краснощекая, правда, глаза маленькие и как бы в одну сторону глядят, зато хохочет славно: смеха не слышно, а груди трясутся, и заводится с полуслова Посудницей да на картошке в столо­ вой работала, оттого и руки вечно красные, от воды. Ничего девка — крепка, приземиста, упруга. Высмотрел ее, прижал в закуточке, потискал малость, пока грузчики машину разгружали, а потом, каждый раз как приезжал, все тверже убеждение складывалось: она! В конце концов, привез как-то дядю Гошу, посмотрел он, бровями подвигал: «И-эх!» — и по шее треснул: «Она!» В ухажерах ходил недолго и волновался не очень, на Севере не монахом жил, научили, как погладить, какое слово шепнуть, и все такое прочее.. На свадьбу выкинул пятьсот рублей, не считая подарков невесте (кольцо, туфли, платье). Да дом пришлось дообставить для молодой жизни: телевизор купил «Рекорд» в комиссионке, стирмашину у завгара, хоть старенькую, зато с новым мотором, и фикус в кадке по соседству. Последние денежки северные ухнул —была не была, такой шаг! Родня ее из-под Красноярска съехалась, два отреза приподнесли (драповый да шевиотовый), самовар электрический и пуху на три подушки. Отгуляли, отплясали —жить начали. И добра, и сладка была Ольга—«И-эх! Кто ж племяшу родному худа пожелает!» Мечтал Петр до женитьбы о белых пшеничных блинах со сметаной —не столовских, склизких и стылых, а о домашних, с пылу с жару, чтоб наесться досыта, до отвала. Сбывалась теперь его мечта каж­ дый день. А раз в неделю, по выходным, как за правило взяла, стряпала Ольга пельмени — после баньки да под водочку —«И-эх!» —не жизнь, а сплошной мед. Раздобрели, раздались оба за год: у Петра щеки шире лба стали, пуговицы на рубашках и штанах пришлось перешивать, Ольга, так та совсем как кадушка, по последнему месяцу пошла, что поставь, что положь. А вскоре и вторая сокровенная мечта сбылась: сын родился, Васькой назвали. Петр грудь выпятил: «мужика сделал!» —в гараже три литра выпоил товарищам по баранке —опоры стоят, жизнь началась со смыслом, полный ажур! Дядя Гоша притарахтел на своей «инвалидке», прослезился: «Внук ить мне. теперь и помирать можно»- Сам-то он был бездетный... Из двух огромных комнат в доме занята была одна, другая пустова­ ла. Дядя Гоша на все уговоры жить вместе отказался наотрез: не из корысти, дескать, а вот. только ради малютки старался, лишь бы изредка прийти да поиграть с внучиком, и больше ничего не надо. «Но вы — дурье,—сказал он.—У бедного копейка —рубль, у богатого рубль —ко­ пейка. Вы ж налог платите, страховку опять же На дрова, на уголь рас­ ходы. А комната пустует. Поставьте пять коечек и—объявленьице на столбик: сдаем холостым-молодым Вот и припек будет». Подумали-поря- дили, конец августа, студенты съезжаются —время подходящее. Почему бы и в самом деле не попробовать? Коек решили не покупать, а объяв­ леньице вывесили — на одиночку, для начала.