Сибирские огни, № 12 - 1971

— Ну, Венька!.. — Угрожать? — Я не угрожаю, ничего я не угрожаю, но спасибо тебе за это тоже не скажут. Вене попался на глаза кусок необоженной извести. Он поднял его и написал на двери уборной: «Запломбировано 25 июля 1969 г. Не кантовать». — Ну, Венька!.. — Счас я еще Соню твою подожду... Счас она у меня будет пятый угол искать. В каракуле. Вы думали, я вам ишак бессловесный? Сколько я в дом получек перетаскал, а хоть один костюмишко мало-мальский ку­ пили мне? — Ты же пришел на все на готовенькое. — А если б я голый совсем пришел, я бы так и ходил голый? Неуже­ ли же я себе хоть на рубаху не заработал? Ты хвалишься, что людей ра­ скулачивала... Ты же сама первая кулачка! У тебя от добра сундуки ломются. — Не тобой нажито! — А—тобой? Для кого мужик воровал-то? А когда он не нужен стал, ты его посадила. Вот теперь посиди сама. Будешь сидеть трое су­ ток. Возьму ружье и никого не подпущу. Считай, что я тебя посадил ’ в карцер. За плохое поведение. — Ну, Венька! — Вот так. И не ори, а то хуже будет. — Над старухой так изголяться!.. — Ты всю жизнь над людьми изголялась — и молодая и старая. Веня еще подождал Соню, не дождался, не утерпел — пошел искать ее по селу. — Сиди у меня тихо! — велел теще. Ну, был, конечно, суд. В тот день Веня, к счастью, не нашел жену. Тещу выпустили из «кар­ цера» соседи. Суд был бурный. Он проходил в клубе — показательный. Теща плакала на суде, рассказывала, какие она претерпела пере­ живания. сидя в «карцере»,— ей очень хотелось посадить Веню. Но сель­ чане протестовали. И старые, и молодые говорили, что знают Веню с ма­ лых лет, что рос он сиротой, всегда был послушный, никого никогда пальцем не трогал... Что, значит, сумели довести его до такого состояния, когда .. Наказать, конечно, надо, но — не в тюрьму же! Хорошо, прони­ кновенно сказал Михайло Кузнецов, старый солдат, степенный уважае­ мый человек, тоже давно пенсионер. — Граждане судьи! — сказал он.— Я знал отца Венькиного —он пал смертью храбрых на поле брани. Мать Венькина надсадилась на ра­ боте — померла. Сам Венька с десяти лет пошел работать... А граждан­ ка Киселева... она вот счас плачет — знамо, сидеть на старости лет в ту­ алете— это никому не поглянется, но все же она в своей жизни трудно­ стей не знала. Да и теперь не знаешь — у тебя пенсия-то поболе моей, а я весь изпаненный. на трех войнах отломал... — Я из бедняцкой семьи! —как-то даже с визгом воскликнула Ли­ завета Васильевна.— Я первые колхозы... — И я тоже из бедняцкой,— возразил Михайло.—А насчет колхоза помолчи. Я тоже одним из первых пошел в него. Какая тут особая за­ слуга перед обчеством? В войну ты была председателем сельпо — не