Сибирские огни, № 12 - 1971

ИЛЬЯ ФОНЯКОВ Н а ш Некрасов Посмертная судьба великих писателей отнюдь не одинакова для всех представи­ телей этой блестящей плеяды. Бессмертие многолико, как жизнь. Одним суждено из года в год, из десятилетия в десятилетие светить ровным и всегда необходимым пла­ менем, какие бы споры ни возникали сре­ ди современников за право стоять ближе к огню и зваться его хранителями. Таков Пушкин. Другие — на время — отходят как бы в тень, в тишину школьных хрестоматий, обязательных программ, их читают, их ве­ личие не подвергается сомнению, ' но гово­ рят о них — если не брать в расчет специа­ листов — сравнительно мало. О них, во всяком случае, не спорят. Истинная «внутренняя актуальность» пи­ сателя далеко не всегда совпадает с тем, насколько часто повторяется его имя. У многих поэтов сейчас на языке — имя Блока. Блока поминают сто раз на дню, Бло­ ком клянутся, любовь к Блоку — «патент на благородство». Один Евгений Евтушенко написал не­ сколько стихотворений о Блоке, не преми­ нув «поверить» его судьбой свою собствен­ ную: К о гд а я н ап и ш у « Д в е н а д ц а т ь » , Н е п о д а в а й т е м н е р уки ! При всем том, однако, едва ли в сов­ ременной поэзии — беру свое поколение — ощутимы сколько-нибудь значительные не­ посредственные следы блоковской тради­ ции. Редко-редко где-нибудь на дальнем горизонте поэтической картины проплывет легкая прядка голубого «блоковского» ту­ мана. В поэзии того же Евтушенко, пре­ дельно земной, конкретной, публицистич­ ной, в значительной мере рационалистиче­ ской, можно обнаружить всевозможные. Он тоже довольно долго для нас был «школьным классиком»: «Крестьянские де­ ти», «Генерал Топтыгин», «Железная доро- 1 влияния, что и сделал однажды Лев Озе­ ров (только, в отличие от Озерова, мы не поставим этого в упрек поэту: процесс естественен, в наше время невозможно пи­ сать так, будто бы до тебя ничего не было). Но уж менее всего там — Блока. Вполне возможно, «время Блока» еще наступит. И не раз. Два поэта несколько неожиданно обре­ ли внутреннюю актуальность в последние годы: Державин и Некрасов. Внезапная актуальность Державина, дотоле вспоминавшегося в основном лишь в том смысле, что он «в гроб сходя, бла­ гословил», была связана с реабилитацией «высокого штиля», вплоть до сакраменталь­ ных междометий «О!» и «Ах!» Оказалось, что разговорная речь, ориентация на кото­ рую долгое время считалась одним из ос­ новных критериев добродетели, далеко не все способна выразить. Под пером крайних апологетов «разговорности», «естественно­ сти» начала было вообще стираться разни­ ца между стихом и не стихом: Т р у д о д н и н а с л а в у у д а л и с я , И Е р м и л ы ч , В ы б р а в ш и с ь в О р ел , Н е н а г л я д н о й в н у ч к е В а с и л и се В зя л д а п и а н и н о п р и о б р е л ... (В . Ж у р а вл е в) Оказалось — нужны еще «одические ра­ ти» и «прелесть элегических затей», от ко­ торых демонстративно отрекалась даже Ахматова! Державинская бронза вновь за ­ звучала в стихах: Борис Слуцкий, Давид Самойлов, Евгений Винокуров, Александр Межиров. Ее отголоски послышались у Ев­ тушенко и Вознесенского, ее пыталась ими­ тировать подручными домашними средства­ ми талантливая, но достаточно и манерная муза Беллы Ахмадулиной. И часто рядом с Державиным оказы­ вался — Некрасов. га», «Размышления у парадного подъезда», бесконечная поэма «Кому на Руси жить хо­ рошо».