Сибирские огни, № 12 - 1971

...Х очу я с к а з а т ь С п а си б о в ам , р у сс к и е л ю д и ! В д о р о ге , в и згн а н ьи . гд е я ни б ы л а , В се тр у д н о е к а то р ги в р ем я . Н ар о д ! я б о д р е е с то б о ю н есл а М ое н еп о си л ьн о е б р ем я . П у с ть м н о го ск о р б ей т е б е п а л о н а ч а сть, Ты д е л и ш ь ч у ж и е п еч ал и , И гд е м ои с л е зы го то вы у п ас ть. Т во и у ж д а в н о та м у п а л и !.. П р и м и те м ой н и зк и й п о к л о н , б ед н як и ! С п а с и б о в ам в сем п о сы л аю ! С п а с и б о !.. С ч и та л и свой т р у д ни во что Д л я н а с эти л ю д и п р о сты е, Н о го р еч и в ч а ш у не п о д л и л н и кто. Н и к т о — и з н а р о д а , р о д н ы е !.. Наиболее же полно и глубоко, на мой взгляд, это чувство связи с Сибирью вы­ разил с поразительной глубиной и проница­ тельностью великий поэт-демократ в поэме «Несчастные» (1856), представляющей собой изумительный образец поэтиче­ ского проникновения в жизнь и душу сво­ его народа, подлинно революционного при­ зыва и светлого предвидения будущего своей Родины, что так необычайно живо соединяет поэзию Некрасова с нашими днями, перекликается родственно со всей предшествующей и современной русской поэзией. И тут я не могу не сослаться на собст­ венные, связанные с первым и пожизненным приобщением к некрасовской Музе, впечат­ ления и восприятия. В пору юности необык­ новенно поразили меня своей удивительной близостью к нашей жизни, к нашему време­ ни, настолько отвечали общенародным и лич­ ным переживаниям и мыслям, что надолго стали эпиграфом к собственным литератур­ ным поискам, следующие, впервые прочитан­ ные строки из поэмы «Несчастные»; ...В о м н огом н ас О п е р е д и л и и н о зем ц ы . Н о м ы д о го н и м в д о б р ы й час! Л и ш ь б о г п о м о г бы р у сс к о й груд и В зд о х н у ть п о ш и р е, п о в о л ьн ей . П о к а ж е т Р у с ь , что е с ть в ней л ю д и , Ч то ес ть гр я д у щ е е у ней! О н а н е зн а е т се р ед и н ы — Ч ер н а — к у д а ни п о гл я д и ! Н о не п р о ел д о се р д ц ев и н ы Е е п о р о к . В е е груд и Б е ж и т п о то к ж и в о й и чи сты й Е щ е н ем ы х н а р о д н ы х си л: Т а к п о д к о р о й С и б и р и л ь д и сто й З о л о то н о с н ы х м н о го ж и л ... Тут все очень органично и проникновен­ но касалось тогдашней нашей общенарод­ ной жизни, современности — лет Великого перелома, первой пятилетки, массового дви­ жения «догнать и перегнать»,— и разжига­ ло, нацеливало на посильную отдачу моло­ дое поэтическое воображение. Какая огром­ ная и неизбывная любовь к родной земле, пламенная подвижническая вера в свой на­ род должны были переполнять и накалять сердце и гений поэта-гражданина, вооду­ шевлять «надеждой приветствующую сво­ боду» и будущее Музу, чтобы столетие на­ зад, под сумрачным предгрозовым небом самодержавно-крепостнической империи так ясно, убежденно и реально провидеть вели­ чайшее историческое, всемирное предназна­ чение тогда еще «немых народных сил», бу­ дущее величие и могущество тогдашней «убогой и обильной, могучей и бессильной» Родины! Причем эти мужественные, проро­ ческие и жизнеутверждающие слова произ­ носит поэт устами закованного в кандалы узника сибирской каторги — героя поэмы «Несчастные» (1856), страдальца и побор­ ника народной воли, погибающего, но не сломленного духом Крота, в образе и судь­ бе которого чувствуются могучие нравст­ венные силы и пламенные убеждения «не­ истового Виссариона». Предсмертные слова Крота прямо совпадают с завещательным обращением Белинского к «внукам и прав­ нукам нашим, которым суждено видеть Россию в 1940 году, стоящую во главе об­ разованного мира, дающую законы и науке и искусству и принимающую благоговейную дань уважения от всего просвещенного че­ ловечества»... Но изумительно проницатель­ ное и вдохновенное некрасовское предвиде­ ние будущего, вобравшее в себя самые пе­ редовые идеи своего времени, «души пре­ красные порывы» всей предшествующей русской поэзии, несет в себе и еще одно, полное громадного исторического и жизнен­ ного смысла прорицание и утверждение. Именно: конкретное, реалистическое, жиз­ неутверждающее сравнение и соединение образа грядущего родной страны и народ­ ных ее сил — с неизведанной и неизмеримой мощью и богатством «сокрытых под корой Сибири льдистой золотоносных многих жил». При этом тотчас в сознании и памя­ ти вспыхивают и звучат вещие грозовые раскаты пушкинского послания «Во глуби­ не сибирских руд» и ответ заточенной в их недрах, но не поникшей, вольнолюбивой де­ кабристской музы — великой и с к р ы , из которой возгорелось пламя революционной борьбы во всем мире... Такое подчеркнуто «сибирское» восприя­ тие и толкование некрасовской поэзии, не­ преходящих ее гражданственно-революци­ онных, народно-освободительных традиций и влияния в современной жизни и литера­ туре может показаться излишне субъектив­ ным и узко ограниченным. Но следует за­ метить, что мы, советские люди, да и все «просвещенное человечество», ныне привык­ ли уже под с и б и р с к и м разуметь и ви­ деть не только беспредельность и неисчер­ паемость земных просторов и кладовых, не­ бывалую в истории контрастность прошло­ го и настоящего, сегодняшние и завтрашние масштабы, перспективы движения нашего общества в коммунистическое будущее, но н определенные исконные и новые черты, волевые и творческие свойства русского на­ родного характера, советского человека, собирательно и наринательно именуемого с и б и р я к о м . Вероятно, в силу такого склада и на­ правления мысли и по цепной ассоциации с вышеприведенным отрывком из «Несчаст­ ных», минуя общие и переходные положе­ ния и суждения о наследовании и преемст­ венности некрасовской школы в советской поэзии,— сразу же вслед за бессмертным монологом Крота припоминается «Рассказ