Сибирские огни, 1966, №1

передвигает кружки с пивом туда и сюда, в десятый раз обмахивает столик полотенцем, строит подчеркнуто равнодушную физиономию. — Святая дева Мария! — изумленно всплескивает руками Шме- раль.— Я вижу на столе только пиво. Где же курица? — Прошу прощения, но молодые господа не заказывали ,— говорит официант.— Сколько порций прикажете? — Курицу! Целую курицу! — наставительно объясняет ему Шме- раль.— Мы хотим пообедать во славу государя нашего. Вы любите им­ ператора? — О да, конечно, господа! Конечно! — Курицу! Официант убегает мелкой рысцой. Главная польза здесь может о к а ­ заться, пожалуй; только от щедрых чаевых. А разговор между тем продолжается. Поглаживая не по-юношески жесткой, заскорузлой рукой каменотеса узорчатую льняную скатерть, Антонин Запотоцкий перебирает последовательно российские события. Позорное поражение царской армии в войне с Японией, рост нищеты. А фабриканты и купцы, конечно, греют на этом руки. Наступает предел терпению народа. Волна забастовок, митингов, демонстраций. И тогда покорно-лас­ ковым искусителем выполз... — Этот поп Гапон оказался ну и гадиной же! — размышляет вслух Запотоцкий,— Привести под дула винтовок народ, тысячи людей: «По­ вели, государь, и поклянись исполнить наши просьбы, и ты сделаешь Россию счастливой. А не повелишь — мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом...» — И умерли,— жестко перебивает Шмераль.— А броненосцем «По­ темкин» уже не поп командовал. И если восставшим на этот раз по­ беда не удалась, то и поражения они не потерпели все-таки. А это, друзья мои... Ну, вот и курица!.. На время разговор прерывается. Курица очень вкусна. Особенно когда есть так сильно хочется. Плечистый официант вертится поблизости. — Вам, господа, что-нибудь подать еще? — Гуся! — размашисто требует Шмераль.— Вы можете подать нам гуся? — Только пожелайте. Сколько порций? — О боже! Конечно, целого! Запомните: всегда — только целого! Официант недоверчиво улыбается. Молодых господ всего лишь чет­ веро, и они уже скушали большую курицу. Но... Жареный гусь появля­ ется на столе. — Знаешь, Богумир,— говорит журналист Иван Ольбрахт,— знаешь, я все время с восхищением думаю об этих русских. У нас существует социал-демократическая партия, мы имеем даже легальную рабочую га­ зету, а за права свои разве боремся с таким упорством, как они? — Могучего духа люди! — добавляет Йозеф Поспишил, штукатур из Бубенеча. — Это верно. Революционный дух, сила и страстность из Франции и Германии переместились в Россию. Там сейчас очень сильные настав­ ники. Да...— Он задумался с вилкой в руке.— Да... А вот мы могли бы и обязаны сделать для рабочих гораздо больше. Ты прав, Ольбрахт! — Рабочие — это живые машины,— подтверждает Поспишил. — Когда политики рассуждают о государстве, подразумевается, что это весь народ, его населяющий. Но когда что-то делается в госу­ дарстве, всего народа касающееся,— народ как раз ничего не решает.