Сибирские огни, 1966, №1

Петро сморщился, почесал затылок и ловко вытащил из запазухи бутылку. — Слышишь, отец, давай тяпнем? Чтоб дома не журились. Скуч­ но, будто отпеваем кого. Встанешь, знаю я тебя, и в тепляк своим ходом притопаешь.— Быков сумел найти грубоватый и, наверно, единственно правильный тон.— Брось эти штучки, понял! — Так ведь я не против! — оживился Пантелеевич.— Однако, Пе ­ тя, так не годится — вдвоем нам, что ли, пить? — Они интеллигенты, они против спиртных напитков. — Нет, так гостей не встречают. Авдотья, скоро ты там? Старуха внесла в комнату небольшой столик на тонких ножках и быстро растолкала тарелки с закуской — соленые помидоры, огурцы и сковородку с жареным мясом, обтерла полотенцем и поставила на сере­ дину графин с водкой. Отступила на шаг и пригласила: — Все у нас свое, на земле выросло. Кушайте, пейте, не обижайте хозяев. Столик подвинули к самой кровати и устроились так, чтобы боль­ ной видел всех. Ему на стул отдельно Евдокия Ивановна поставила закуску. Пантелеевич крякнул, поднял стакан на свет и задержал в вы­ тянутой руке. — Ты, Авдотья, давеча ворчала: кого ждешь, старый хрен, кому ты нужен, прости господи? Видишь, нужен! Мои выученики и ув ажи ­ тельные товарищи. Не успел их в мастера вывести — тут несоответствие, конечно. Д а и сами научатся — правильные ребята. Они нынче вострые. Ваше здоровье, молодежь-холостежь! — он разом выплеснул водку в широко открытый рот. Выпили все, д аж е На талья не посмела отказаться. Она з а к аш л я ­ лась, раскачиваясь, и слезы, словно стеклянные — крупные и блестя­ щие,— катились по ее щекам. Девчонка порозовела и, подперев кул а ­ ком подбородок, по-бабьи пригорюнилась. Виктор Бродский сунул очки в карман, и на его узком лице появи­ лось беспомощное, наивное выражение, потому что он вдруг почувство­ вал в себе тепло и бесконечную доброту. В такие минуты хочется обнять каждого, сейчас же отдать ближнему самое лучшее и совсем не помнить о собственном великодушии. Как все-таки хорошо распахнуться н а ­ встречу жизни и мерить ее самой правильной меркой: отдавать ведь лучше, чем брать. Евдокия Ивановна намеревалась налить еще, но Вадим закрыл свой стакан ладонью: — Нельзя нам больше, спасибо. Д а и пора уже — внизу автобус ждет. Пантелеевич завздыхал. — Авдотья, принеси из кладовки что велел. И не мешкай — им завтра с петухами подниматься, народ рабочий. Вы, ребята, приподни­ мите меня повыше, да не стесняйтесь, выдержу. Вот так. Хозяйка принесла переметную суму Пантелеевича, сшитую из бре­ зента. — Вот что, Петя... И вы, ребята... Дарю вам свой инструмент — пусть за меня с вами будет. Такого сейчас не найдешь, редкий инстру­ мент... Тут все до ниточки, полная выкладка. Одевай, Петя! Вам еще долго работать — целый век... Петро неловко накинул лямку на плечо и ссутулился. — Отец, чего ты? — спросил он растерянно. Пантелеевич не ответил — резко повернулся, охнул и закашлялся. Они постояли еще, потом закрыли дверь.