Сибирские огни, 1966, №1

уступить место в трамвае, не великое это рыцарство, но научиться бе- речь их самолюбие, свято чтить заслуги». У Вадима побелели ноздри от тихого бешенства. Он оставил ребят в удрученном состоянии. Они суди­ ли да рядили целую смену про это дело и переживали: никто не думал, что так нехорошо может получиться! ...В ресторане на вокзале христом-богом выклянчили килограмм яблок и пару лимонов. Петро серьезно предлагал прикупить «четвер­ тушку для сугреву», но На т ал ья восстала против такого кощунства, и вопрос закрыли. Однако Быков ненадолго куда-то отлучился, а когда вернулся, вид у него был весьма загадочный ...Гора, на которую они сейчас взбирались, звалась Соколиной, и отсюда почти целиком просматривался Новинск. Он нестройно раски ­ нулся в большой вогнутой чаше. Там, внизу, качалась иссиня-серая пе­ лена дыма. Было похоже, что город осел на дно моря. Солнце как раз уходило, и закатный свет его ударил вдруг в полную силу, на минуту оживил яркими красками мрачноватую панораму, и силуэт металлурги­ ческого комбината четко отпечатался на алом фоне. Это было впечат­ ляюще и рождало мысли о великой силе человека. Казалось, что сама земля прогибается под тяжестью громадины из железа, что здесь мощ­ но и ровно бьется сердце города и пульс его слышит вся страна. Ж о р к а плелся сзади на приличном расстоянии и поминутно вски­ дывал лобастую голову: ну, как, мол, мое общество вам не в тягость? На него из подворотен лаяли собаки, почуяв чужака, однако Жорк а благоразумно не затевал драк. ...Пантелеевич жил в аккуратном кирпичном домике с острой крышей. Вадим несколько раз крикнул: «Эй, кто там есть?» На крылечке появилась высокая простоволосая старуха в больших валенках, кивнула — «заходите» и скрылась. Через узкую зеленую калитку они вошли во двор, обмели ноги голиком и постучались. — Можно! В холодных сенях было темно, пахло капустой, березовыми вени­ ками и грибами. Натыкаясь друг на друга, долго искали вторую дверь... В кухне горела яркая лампа без абажура. Старуха возле побеленной печки — скинула валенки и осталась в серых шерстяных носках домаш ­ ней вязки. Разогнулась — «проходите». У нее было грубое лицо с рез­ кими чертами. И вообще она когда-то, видно, имела мужскую стать и теперь была еще совсем крепкой. — Можно к вам? — Чего нельзя-то! — Максим Пантелеевич здесь живет? — Тут, куда ему деться. И-и-и! — пропела старуха добродушно,— Лежить , как медведь в берлоге. В большом расстройстве. — Что с ним? — В спину вступило, ломает всего. Раздевайтесь, гостюшки, про­ ходите. Вчера Наумов Иван Абрамович проведал, спасибо хорошему человеку, теперь вы. А скучает старик. Ребята переглянулись: сам Наумов был, нашел время! Катков на­ зидательно поднял палец: понятно вам? — Д а в ай т е знакомиться,— Петро дал хозяйке руку. Она чинно поджала губы и поклонилась: — Евдокия Ивановна, супруга Максима Пантелеевича. Вот так. Ну, а вас всех я вра з не упомню. — Ничего, мы из его бригады.