Сибирские огни, 1966, №1

Старик, подавленно озираясь, побежал в парикмахерскую. Камен­ щики ухмылялись: не сдобровать теперь бригадиру — засмеют. — Губная помада не требуется? — крикнул Петро Быков и тоже сбежал по сходням вниз, и за ним, побросав мастерки, остальные. Пос­ ледним, принюхиваясь, прокосолапил бригадный пес Жорк а и невесть почему залаял . Бессонов подобрал губы и так посмотрел на Петра Быкова, что у того разом отпала охота шутить. Народу понабралось порядочно. Д ля операторов поставили на кир­ пичи перевернутый вверх дном растворный ящик. Каменщикам Бессо­ нов велел податься немного н а зад и открыл митинг. Оператор громко жаловался, что нет «фактуры»: сзади — кладка, голая дорога, впереди поселок, в котором тоже мало внушительного. Наконец, он присел на корточки и застрекотал камерой. Бессонов начал говорить, выбросив вперед туго сжатый кулак. Он был д аж е красив в эту минуту: большой, монументальный в своем паль­ то, полы которого от каждого его резкого движения разбрасывались в стороны. Бессонов говорил о преемственности лучших традиций поколе­ ний, о тяжелом, но полном удивительных взлетов человеческого духа, времени первых пятилеток. «Здесь нелегко, зато почетно. И странно порой слышать жалобы: того нет, этого нет. Им сразу дворцы подавай, клубы и кинотеатры. Так не бывает и не будет. И позор тем, кто дезертировал. Мы им при встре­ чах и руки, товарищи, не подадим». — А сам в Новинске живет, переезжать сюда не собирается! —- вставил Петро Быков негромко, но его услышали многие и по толпе про­ бежал смешок. Рядом Пантелеевич дрожащими руками снимал чехол со знамени «Новинскстроя». Он развернул полотнище. Оно казалось темно-алым, словно кусочек закатного солнца. Потом на ящик поднялся Катков. — Товарищи! Он долго молчал, собираясь с мыслями, и это «товарищи» стало от того как-то значительней и сильней. — Товарищи! Мы схожи с полком, который ведет разведку. Мы должны взять у отцов не только мастерство и опыт, но и унаследовать с полным сознанием силы великую гражданскую ответственность перед людьми, перед страной, перед собственной совестью. Пусть эта неустро­ енная земля, обогретая нашим дыханием, станет каждому дороже дома, в котором родился, дороже колыбели, в которой качала мать,— ведь мы здесь не просто живем и работаем, но двигаем историю. У города на правом берегу нет еще названия, но это неважно — он наш, родной до камушка, до деревца, до горького запаха дыма! С этой минуты снова заполощется над нами знамя, овеянное суровыми ветрами тридцатых годов. И пусть на этом знамени не будет пятен!.. Через несколько дней после вручения знамени Бессонов собрал бригаду Пантелеевича для беседы в красном уголке общежития. Он рассчитывал встретить безусловную поддержку, когда предло­ жил каменщикам бороться за звание бригады коммунистического тру­ да, но те ответили настороженным молчанием. Бессонов оказался в положении дирижера, который, взмахнув па­ лочкой, открыл дорогу бравурному маршу, и хотя на пюпитрах музы­ кантов лежали раскрытые ноты, оркестр не заиграл.