Сибирские огни, 1966, №1

воде. Его рабочие брезентовые рукавицы, как дорогая реликвия, хранят ­ ся в музее Революции, потому что Павел Яковлевич на земляных рабо ­ тах киркой и лопатой ставил мировые рекорды выработки. Его так и з в а ­ ли — человек-экскаватор. Сейчас он, конечно, уже стар, но сердцем, уверен, моложе многих из нас... ...Кузнецов был сутуловат, как все высокие, и широк в плечах. Он встал и немножко пригнулся, чтобы не казаться чересчур большим. С к а ­ зал неожиданно мягко, кашлянув в кулак: — В тесноте, да не в обиде,— не торопясь, примостил на утиный, приплюснутый нос простенькие очки.— Что ж, потолкуем, раз пригласи­ ли. Нам, старикам, только и осталось, что прошлое помнить. — На таких стариках еще пахать можно! — крикнул Петро Быков и осекся: на него зашикали со всех сторон и пригрозили вывести. Но Кузнецов нисколько не обиделся: это, мол, я пошутил малость, а в осталь­ ном верно, парень, в расход еще не списаны и кое-что можем. Говорил основательно, со вкусом, притрагивался пальцем к густым, чуть вислым усам, с какими рисуют на плакатах питерских мастеровых. — Мог бы вам доклад прочитать. О второй металлургической базе, например. Д а слышали вы уже такой доклад и повторяться ни к чему. Мог бы сколько угодно говорить о перспективах нашего края, но не хо­ чется: тут ведь случай особый. Перед тем, как ехать к вам, признаться, волновался: ведь вы — молодость моя, похожая и совсем другая.— Он рубанул ладонью наискось и разогнулся во весь громадный рост.— Сесть, пожалуй, лучше мне, не то продолблю дыру в потолке. Можно сесть, не возражаете? — Садитесь, какой разговор! Кузнецов облокотился поудобней на шаткий столик и, прищурив­ шись, посмотрел в зал. — Гору как зовете? — Как придется. — Мы ее Лысухой звали. Я сюда раньше, когда время выпадало, по грибы ходил. Возле болотца много попадалось опенков. К вечеру, бывало, сяду на пенек и смотрю, как на том берегу город огни зажигает. Когда на комбинате шлак выливают, то над рекой вроде заря встает. Красиво. Наша заря горит. И не погаснет! Вторую зарю вам зажечь, здесь. Так что я, человек с того берега, по годам отец вам, а по духу, выходит, брат и ровесник. Так или не так? — Так! — Одна беда — по грибы ходить теперь некуда.— Старик крепко потер ладонью лицо, чтобы упрятать усмешку, и опять закашлял в ку­ лак. Потом долго разглядывал заляпанный чернилами плюш на столе, вертел в руке огрызок карандаша и молчал — кажется, разволновался не на шутку. Заговорил так же мягко: — Товарищи! Горком партии и горком комсомола поручили мне пе­ редать вам знамя «Новинскстроя», которое мне когда-то не раз довелось в руках своих д ержать.— Он шагнул вперед, вплотную к людям. Знамя — простой кусок материи без бахромы и позолоты — береж-. но из рук в руки пошло по рядам. ...На новом шершавом древке занемели пальцы. Кузнецов шевелил бровями и смотрел куда-то мимо, поверх голов. Он вспоминал вслух. Было это в тридцатом году, морозным февралем. Уныло, на высокой ноте, кричали паровозные гудки, и рабочие чер­ ной волной катились к литейному цеху — там случилась авария. ...Под обломками лесов и кирпича Павел Кузнецов нашел своего молочного брата Савелия Шубина, отнес в сторону и положил на не