Сибирские огни, 1966, №1

не смел подумать тогда, что т а к а я армия может рассеяться без зам етно ­ го следа по клочку земли, который на карте Союза обозначен кружочком чуть побольше булавочной головки. Жи зн ь была проще и сложней. Вадим боялся холодной зимы и неустроенности. Он был уверен, что легче других перенесут всё это те, кто знает хоть какое-то ремесло, у кого крепкие руки. Его роль проста и очевидна — делить с ними горе и р ад о ­ сти без всяких педагогических тонкостей для того, чтобы иметь право судить и спрашивать и с них и с себя по самому большому счету. Он с облегчением и грустью поставил свои часы на местное время. Стрелки ушли вперед на треть циферблата. После митинга на вокзале их рассадили по автобусам и з авезли на самую окраину Новинска, в баню. Сопровождающие велели не просто мыться, но и сдать белье на прожарку . Это было неожиданно и несколь­ ко оскорбительно. Баню от гораживал высокий тесовый забор с проволо­ кой (Вадиму доверительно объяснили, что вообще-то это баня для з а ­ ключенных и сегодня ее откупили); в узких воротцах встал унылый д яд ьк а со списком — ставил против фамилий «чистых» крестики и толь ­ ко тогда выпускал со двора. Процедура получилась ненужной, длинной и изнурительной. Вадим попробовал в деликатной, правда, форме, протестовать. «Нель зя ли зав тр а , скажем , помыть народ и прожарить одежду, если уж это т ак необходимо?» Ему ск азали , что, во-первых, в поселке баня еще не пущена и, во-вторых, нанимать транспорт лишний ра з слишком дорого. Что ж, они, пожалуй , правы — здравый смысл прежде всего. На стройку добрались уже вечером и кружной дорогой, чтобы не со здавать пробок. Ехали берегом, полями; кое-где еще ходила волнами под ветром не­ убранная пшеница. Кругом работали тракторы, и рыжевато -белесые клинья стерни т аяли под плугами, словно куски м а сл а на черных сково­ родках. По левому берегу тянулись невысокие горы в сполохах осенних берез. Р е б я т а все хотели увидеть тайгу, но тайга, говорили хозяева, дальше, и показывали вперед. Автобусы подняли пыль. Она висела, р а спол зала сь далеко , ка к дым пожарища . Сквозь пыль едва просвечивало закатное солнце. ■ Вадим тоже смотрел сперва во все глаза, потом вдруг з абеспокоил ­ ся: чего-то явно не хватало, что-то неуловимо изменилось к худшему. Он поерзал и закрутил головой. Рядом , высунувшись по плечи в открытую створку, сидела Маша Соловьева. Она эти-дни постоянно была рядом, и он не ра з ловил на себе ее напряженный, слишком пристальный взгляд. У Маши на коленях л еж а л разворошенный, увядший букет, подарен ­ ный кем-то на вокзале. Д е в уш к а рассеянно б р ал а цветы с колен, свешивала руку вниз и бросала цветы на дорогу. — Ты что делаешь? — спросил он. — Пусть после нас остаются цветы,— ответила Соловьева и зевну ­ ла .— Д а и повяли они, Вадя... И тут его осенило: не хватае т песни. Он т ак свыкся с песней в поез^ де, что теперь тишина пугала. — Споем, хлопцы! Чего носы повесили, веселей гляди! Н а т а л ь я Голубь н ач ал а было «На улицах Москвы гуляет листопад», ко ее никто не поддержал . ...Восемь шагов туда, восемь назад . «Думы мои, думушки...» — Вадим невесело улыбнулся и, расставив ноги, встал напротив окна.