Сибирские огни, 1966, №1

У них в комнате гости. Двое. Остроносый тощий парень в кожаной авиаторской курточке, узких брюках полулежал на стуле, вытянув ноги, и молчал. Другой был уже в годах. У него под застиранной солдатской гим­ настеркой сильно выступали лопатки. Он горбился, и д аж е со спины было видно, что устал человек. Валька вывалил на подоконник покупки — две поллитровки, как было приказано, консервы, булку хлеба и огурцы, завернутые в мокрую бумажку , Пожилой трудно поднял голову, и Вал ька понял, что он уже пьян. Тот небрежно протянул влажную горячую руку: — Шмелев Иван. Д л я тебя Иван Иванович. Не слышал про такого? Огурцы взял — это хорошо, это ты правильно. Остроносый руки не подал — ему, видно, смерть ка к не хотелось подниматься со стула. Кивнул только: — Бродский Виктор. — Кто такой? — хмуро спросил Шмелев. — Из леспромхоза я. Здесь крановщиком устроился. — Сбежал ? И з леспромхоза-то? — Ну, какое наше дело, В а н я !— вмешался Трошин.— Совсем не наше дело. — А чье дело? — Шмелев попытался приподняться, но задел колен­ кой тумбочку и чуть не опрокинул налитые до краев стаканы .— Ладно , я сидя. З а что выпьем? — Пра здник же. Шмелев вдруг рассердился: — Не нравитесь вы мне, молодые! — Все? — Не все, некоторые. Ты вот, если к примеру — Он ткнул на Глеба пальцем...— Этот из леспромхоза смылся, деньги, наверно, получил, подъемные разные... Ни стыда, ни совести... — Д а в ай , ребята! — Глеб выпил спокойно, хрустнул огурцом и толкнул Вальку локтем: — Шмелев Иван, бригадир. Н а работе — зверь, мастер высокого класса. У меня тоже пятый разряд , но я перед ним слабак . — Это ты правильно, если к примеру,— кивнул Шмелев .— Щенок. Трошин продолжал громко, будто их в комнате было только двое — он да Валька: — О Шмелеве пишут в газетах — передовик. И правильно: его хоть сейчас прорабом ставь, тем более техник по образованию. Не хочет. В войну разведчиком был, капитан по званию, между прочим. К нему в бригаду думаем переходить, я и Виктор. Другой трест — «Жилстрой». Там з аработки и порядку больше. ■Шмелев непослушными пальцами ковырял пачку «Беломора» и сопел, потому что пачка не поддавалась. Он посмотрел на Трошина т я ­ желыми пьяными глазами: — Ищешь где легче? А не найдешь. Пойду я, однако. Уже н а ­ грузился. — Посидел бы, чего... — Нет. — К а к хочешь. Они остались втроем. Остроносый, до сих пор молчавший, тоже под­ нялся и ск а з ал с неприятной усмешкой: