Сибирские огни, 1966, №1

Этот милый твой долг — что он есть? Перед чем? Так, перед всякими там условностями. А главный-то долг у человека перед кем? Перед природой, вот что... И не честный ты человек, а выдуманный... выдуманный ты человек, точно...» В жертве Михаила Василий не видит ни подвига, ни честности, ни настоящего долга, а только «показуху» ради успокоения тех, кто подсматривает. И в Нюре он видит только «внутреннего кулака», раз она Миш­ кину жертву готова принять и «скрутить» его, о нем не думая. Вот почему в финале спектакля столько восторга, радости и восхищения в его кри­ ке: «Нюра! Нюрочка! НюраШ», когда она ясно скажет: «Люблю ж е ведь я тебя, Ми- .шенька! Тебя люблю, не себя...» Итак, Нюра Салова не приняла жертвы, не согласилась с тем, что нужно человека |в узде держать, услышала «голос природы». Она переступила через любовь во имя люб- !ви. Она отказалась от всех предрассудков среды, от честности напоказ, она отстрани- ра всякие доводы о том, «что город гово­ рить будет». Она нашла в себе силы «пере­ жить все это», ибо обнаружила настоящую чистоту, честность, нравственность. Некоторые критики утверждают, что в поступке Нюры нет нравственного подвига, ибо жизнь с нелюбимым — несчастье... Д р у­ гие напоминают, что русская литература уже не раз говорила о таких ситуациях: стоит вспомнить «Что делать» или «Живой труп». Уже в этом сопоставлении содержится доказательство, что подвиг все-таки есть. Разве иначе можно оценивать поступки Дмитрия Лопухова или Федора Протасова? Конечно, ханжеские нравы другого века требуют от них не только отказа от любви, «о и отказа от собственного существова­ ния... И все-таки самое трудное ведь не в следствии, а в причине. А причина поступ­ ка и у Лопухова, и у Протасова, и у Нюры Саловой одна — я тебя люблю, не себя... Сила пьесы В. Розова в том и заклю­ чается, что Нюре нельзя не поверить: ее ]зуть выписан так подробно и обстоятельно, ice изгибы ее драмы, ее очищения от «внут­ реннего кулака» так наглядны, что обяза­ тельно убедят в необходимости восхожде­ ния от любви во имя своего счастья — к побви во имя счастья человеческого. Сле­ довательно, неправ был Василий, когда при­ числил Нюру к «внутренним кулакам», так Чке, впрочем, как был он не прав по отно­ шению к Михаилу, заявляя с категориче­ ской определенностью — «не честный ты че- новек, а выдуманный». Характеры розовских героев значительно (ложнее таких частных характеристик. Не­ даром один очень проницательный критик записал о Михаиле: «Мишино «надо» до ^расторжимости слито со всем его суще- гвом». Как видим, эта оценка прямо про- ивоположна мнению Василия. Почему же ‘озникает такая разноголосица? Да потому го характеры розовских героев диалектич- м, и, выдавая за целое какую-то одну их сторону, мы легко находим аргументы и д о­ казательства, хотя и оказываемся на самом деле глубоко не правы. Диалектика характеров у В. Розова вскрывает подлинные противоречия и дей­ ствительные процессы жизни. Противоречи­ вость и лицемерие ничего общего не имеют. Скажем, Николай Салов не противоречив. Он ведь одинаково гадок, и совершая бес­ честные поступки, и произнося нравоучи­ тельные речи. А вот характеры Ильи Сало­ на, Михаила, Василия, Нюры внутренне противоречивы — в их душах идет непре­ рывная, ожесточенная борьба. В отношении своих центральных героев Розов говорит не о разладе внешнего и внутреннего, искус­ ственного и естественного, а о противоречи­ вости самого характера, самой сути чело­ веческой индивидуальности, в каждой из ко­ торых по-своему отражается невыдуманная сложность и невыдуманная противоречи­ вость жизни. Когда некоторые критики сетуют на то, что пьеса недостаточно раскрывает социаль­ ную обусловленность поведения Нюры, то можно лишь удивиться их эстетической глу­ хоте. Разве бытовая достоверность не вы­ ступает в розовской пьесе как полномочный представитель бытия социального, разве картины быта выступают только как мещан­ ский фон, разве во всем этом колорите и — главное — сквозь все это не звучит, что «на душу-то населения воров меньше стало», что на «родной земле» «не чугуны с кастрюля­ ми, а экскаваторы делают»?! Привязанность всех событий в семье Саловых к сегодняш­ нему дню так крепка, очевидна и органич­ на, что социальная природа поведения Ню­ ры или Михаила может быть непонятна только людям, требующим диктанта вместо образного освоения действительности. В. Розов недаром настаивает на том,что трудовое, общественное лицо его героев безупречно. «Висяг наши портреты у ворот предприятия?» — спрашивает Василий и с удовлетворением отвечает: «Висят? Значит, с государством мы в ладах». И о Нюре в один голос говорят, что она справедливая и заботливая, и старик Салов прожил боль­ шую трудовую жизнь. В делах служебных их ни в чем не упрекнешь, не найдешь ни­ какой ущербинки. А вот в их нравственном облике В. Розов обнаруживает родимые пятна прошлого, которые и становятся ис­ точником драматических коллизий. Жизнь непрерывно гранит и шлифует людей, срезая с них все устаревшее, вчерашнее, сдержи­ вающее их духовный рост. Такой процесс не может происходить без боли и слез, без мук и страданий. Здесь вряд ли возможно какое бы то ни было обезболивание. Мы часто сетуем на то, что литература недостаточно знакомит нас с новыми ком­ мунистическими характерами. Но ведь та­ кой характер вернее всего и скорее всего разглядишь именно в процессе его станов­ ления. Процесс рождения гармонического человека, говоря языком розовских героев, неотвратим, как процесс природы.