Сибирские огни, 1966, №1

пила гневному и вполне современному пред­ упреждению о живучести Щелкановых. Н е­ даром появился в пьесе еще один внесцени- ческий герой, Дюндин ив потребиловки, ко­ торый «впился в самый загривок и сосег себе помаленьку, палкой его не собьешь». Л. Леонова непрерывно тревожит мысль о противопоставлении жизни для себя и жизни для людей. Есть немало охотников видеть в этих понятих никогда не пересе­ кающиеся параллели. Л. Леонов понимает несостоятельность метафизического «или- или». Ведь каждому человеку свойственно желание личного счастья, и жизнь для себя не обязательно проходит в ее крайнем эго­ центрическом варианте. Можно искать свое счастье в неразрывной зависимости от сча­ стья других Марька прежней редакции увидела сча­ стье в тяжелой ноше, в бесстрашии, подвиге и жертве ради Тимофея. Сейчас она словно бы догадалась, говоря словами Дашеньки: «Разве примет он такое от любимого-то че­ ловека?» Любовь не может ни требовать, ни при­ нимать жертв; вот, наверное, это и есть самое высоконравственное правило, которое все чаще звучит сегодня, в наши шестиде­ сятые годы. Ведь мы живем и работаем ради счастья человеческого в такое время, когда эти слова перестали восприниматься как абстракция, когда в это понятие есте­ ственно входит и наше, твое или мое сегод­ няшнее счастье И, наверное, Л. Леонов исходит из жи­ тейской реальности, лишая свою Марьку су­ рового ригоризма, заставляя ее уступить простому человеческому порыву. Так почему же тогда «ночь» и «слезы», почему Марька стыдится своего порыва, по­ чему она истину своих чувств старательно прячет от самой себя? Ответ на этот вопрос только в первый момент может показаться затруднительным. На самом деле в пьесе все сказано: отъ­ езд с Юлием ничего не решает, никак не устраняет противоречий ее бытия. «Мадмазель верит только в счастье, д о ­ бытое ее собственными руками»,— говорит сама Марька. и Л. Леонов в скобках поме­ чает, что говорится это «для Юлия». Сча­ стье требует собственной активности, требует гармонии, единства жизни для дру­ гих и жизни для себя. Золотая карета Марьки — это не колесница Джагернаута, она не может уноситься вдаль по чужим жизням и бедам, ею не могут править ж е­ стокость и ложь. Марька не находит гармонии и в то же время она слишком слаба, чтобы признаться в этом, чтобы посмотреть правде в глаза. А если зрячий сам, по своей воле, становит­ ся слепым, ему нужна ночь, мгла, темнота. Отказ от любви внешне объединяет судь­ бу Марьки и судьбу Нюры Саловой, о кото­ рой В. Розов рассказал в своей драме «В день свадьбы». Как всегда бывает, внеш­ нее сходство помогает разобраться во внут­ реннем смысле человеческих поступков... «Я не люблю, когда мне жизнь на завтра откладывают»,— так говорит Василий Забо­ лотный, помнящий ленинградскую блокаду, переживший и прострадавший свое «оловян­ ное детство». Теперь он твердо убежден, что нельзя, не нужно говорить людям: «Завтра, мол, тебе будет хорошо, а теперь потерпи... не до веселья...» Василий хочет быть сча­ стлив и весел именно сегодня. Миша — его друг по «оловянному дет­ ству», человек одной с ним судьбы и поэто­ му даж е одной фамилии. Их вывозили из Ленинграда и «нашли за болотами без еди­ ного взрослого... так... и окрестили Заболот­ ными». Однако общая судьба — еще не общий характер. Василий и Михаил — разные лю­ ди, и всю пьесу они непрерывно между со­ бой спорят. Что такое долг, счастье, честность? Плох или хорош человек сам по себе? Если чело­ век живет во лжи, всегда ли не поздно начать эту жизнь делать заново? Драма­ тург отвечает на эти вопросы не афоризма­ ми и поучениями, а всем нелегким жизнен­ ным опытом своих героев. Обратимся к содержанию розовской драмы. Работница фабкома Нюра Салова вы­ ходит замуж за цехового комсорга Михаила Заболотного. Внезапно, в самый канун свадьбы, выясняется, что Михаил любит другую. Только его избранница Клава Ка­ маева давно уехала из заводского поселка. Ныне, потеряв надежду на ее возвращение, Михаил решается на брак, потому что Нюра долгие годы любит его, нуждается в нем, сумела стать для него добрым другом. Обы­ денная предсвадебная суета разрушается неожиданным возвращением Клавы. Ее пер­ вую и заставляет В. Розов принять ответ­ ственное решение. Вернувшись в город, Клава узнала от ничего не подозревающей Нюры, что завтра в доме Саловых свадьба. Клава могла бы отказаться от дальнейших встреч со своей подругой и, главное, от ис­ кушения встречи с Михаилом, могла бы скрыться, спрятаться, уйти в сторону. А она едет в поселок, уступает тому, что ее «тя­ нуло, тянуло» Хорошо ли, правильно ли, честно ли она поступает— вот один из во­ просов, который задает В. Розов? Михаил, увидев любимую, преображает­ ся. Он понимает — теперь за ним очередь решать. В. Розов однажды написал: «Глубоко и сильно влюбленный в женщину человек ста­ новится и сам значительно глубже, сильнее, содержательнее — он может проявить себя как личность яркая, удивительная, способ­ ная больше дать людям и больше получить удовлетворения от жизни» (подчеркнуто мной.— J1. Ф ). Вот каким, следовательно, мог бы стать Михаил после встречи с Клавой. Однако мы видим его совсем иным. Отмучившись, от- волновавшись, он решает, что должен ж е