Сибирские огни, 1966, №1

ОГНИ, МУЗЫКА И КАПИТАН Из писательского блокнота «Здесь все, как в линзу, велико и, как в грозу, свежо»,— сказано в хороших стихах о Севере. Мне хочется передать с возможной точностью только один разговор — вернее, мо­ нолог, услышанный в пути. Разум еется, я не стенографировал его. Но подчас обыкновенная человеческая п а ­ м ять оказы вается вернее самой скрупулезной стенограммы: она отсеивает лишнее, она подсказы вает слова, способные в какой-то мере восполнить то, что неизбежно было бы утеряно при буквальном воспроизведении,— жест, мимику, интонацию. П редставьте себе на минуту холодную, промерзшую до инея грузопассажирскую кабину двухмоторного «ЛИ -2», зарывш егося крыльями в облака где-то между обнов­ ляемым Сургутом — будущей столицей сибирских нефтяников, и старинным Тобольском. Такие полеты существенно отличаются от путешествий по магистральным линиям А эрофлота. Все — проще, я бы сказал — «земнее», как ни парадоксально звучит это слово в приложении к авиации. Бортпроводницы в кокетливо сбитых набок пилотках не обносят пассажиров кисловатыми конфетками. Но зато где-нибудь в середине рейса к вам мож ет запросто подсесть бортмеханик, посетовать на погоду, то и дело внося­ щую свои коррективы в расписание полетов, рассказать, как в годы войны «ходил» над Б аренцевым морем, как совсем уж е недавно встретил на Диксоне фронтового друж ка, как «сманивали» его на юг и он совсем уж е было согласился — а тут нефть открыли, теперь обидно уезж ать... С амолет оыл не полон. Почти все пассажиры успели перезнакомиться еще на аэродроме, благо много­ кратны е отсрочки вылета давали солидный избыток вынужденно-свободного времени. И только один пассажир — крупный широкоплечий мужчина в брезентовом плаще по­ верх полушубка, с лицом настолько обветренным, что при одном только взгляде на него делалось холодно,— до поры до времени отмалчивался в стороне. На вид можно было бы сказать, что человек этот перевалил уж е за верхнюю грань четвертого десят­ ка. Позднее оказалось, что он выглядит намного старше своих лет: такая уж это профессия нелегкая — обской капитан. Ничуть не пы таясь как-то принизить славу речников-волгарей, берусь утверж дать, что капитаны сибирских р е к— народ совершенно особенный. Суровее, безлюднее их голубые дороги — особенно там, в северных широтах, скаж ем , у С алехарда, где Обь разливается как море, а потом начинается и сама Обская губа. К аждый день и час на­ вигации здесь дорог, и потому всякий год падают на мокрые палубы снежные хлопья, и первые льдины, крутясь, трутся о борта, и всегда кто-то рискует, не дотянув к своей б азе до ледостава, зазим овать где-нибудь в непредвиденном месте. Это и с Юрием Ильичем Калиновским произошло. Нынче он в отпуске, да неспокойно стало на душе — вот и летал присмотреть, как там зимует его самоходка .. Вот тебе и на! Мы д аж е не заметили, как разговорились, как беседа стала инте­ ресной, как постепенно она собрала вокруг себя всю нашу компанию. Пошла уж е в ход авторучка — на страничках чьего-то блокнота капитан Калиновский рисует ф арватер Оби и Обской губы, наизусть рассказы вая о всех приметных зн аках на пути: островах, мысах — Каменском и Трехбугорном, устьях речек, о трех елочках на берегу, которые знает каж дый речник. Мож ет быть, самое удивительное и трогательное — это сочетание м асш табов: великая река, непомерные северные расстояния, карта — и три елочки! Это — как в поэзии: миры, вселенная, космический разм ах страстей — и вдруг березовый листок, прилипший к рукаву куртки...