Сибирские огни, 1966, №1

Они поправили намокшие рюкзаки и медленно пошли вдоль русла Кемена, сколь­ зя на корнях, обходя заросли и валуны. К вечеру устроили привал. Начали собирать костер. — Утром переберемся, паря,— сказал Швалов.— Горные речки к полуночи спадают. Кемен в этом месте разделялся на два рукава и выглядел безобидней. — А может, рискнем? — громко спросил Орест и провел тонкой рукой по волосама Они сняли портянки и вновь натянули резиновые сапоги. Документы укутали в брезентовый плащ. Побрели наискосок течению по скользким камням. Меньший ру­ кав минули благополучно. В основном русле мутная вода толкала напряженно и зло. Щепки и куски коры, завихряясь, били по ногам. Близ противоположного берега исчезло дно. Но метра за два призывно и обнадеживающе склонилась над рекой ли­ ственница. — Что делать будем? — крикнул Швалов. Орест повернул бледное, в брызгах лицо: — Попробуем... Нет, такие люди не уходят из жизни бесследно. Когда чудом спасшийся Швалов принес страшную весть, поселок поднялся, словно по тревоге. Ореста нашли вечером в заломе ниже переправы. Потом ему отдавали скорбные почести — в клубе, где так часто звучал его страстный голос. Весь поселок провожал дорогого человека. Весь поселок высыпал на берег желтой, бурлящей Наминги. Здесь ж дал вертолет, чтобы увезти Ореста Бизяева в последний путь. И вертолет поднялся и полетел к диким вершинам Кодарского хребта, красотой которого не уставал восхищаться при жизни так и не встреченный мною чудак. * * * Оказывается, за полтора часа можно попасть из зимы в лето. Достаточно уле­ теть на семьсот километров к югу — и, пожалуйста: смотрись в пузырчатые лужи. Но я закрываю глаза, и глазам больно от холодной сверкающей голубизны Ко­ дера. Я вспоминаю хозяйку медных гор, каюра в галстуке, смешного «Деда» на вул­ кане. Я хочу представить Ореста Бизяева. А в виске настойчиво стучится: а ты оста­ вишь след на земле?