Сибирские огни, 1963, № 10

— Пистимея! Пистимея!.. — торопливо крикнул он, с трудом про­ глатывая ком, заткнувший ему горло. Она отогнула воротник тулупа, показала одни глаза. — Чего тебе? Действительно, чего ему? Пока Устин соображал, Пистимея отвер нулась, проговорив: — Скоро приедем. Эвон, домишки крайние видны. Устин помолчал с минуту, может с две, и неожиданно закричал сер­ дито, с нескрываемым злорадством: — А вот с Егоркой Кузьминым я сам, сам, сам... — Чего — сам? — опять отвернула она до половины лица стоячий воротник тулупа. —■А так — сам, и все! Без твоей помощи, без твоей! Это уж ты по­ том, сучка старая, руководить начала, когда уже война кончилась. Тоже мне: «внуши Захару». Без тебя-то не знал!.. Устин дышал торопливо, точно боялся, что им двоим не хватит воз­ духа в этой огромной, беспредельной степи. Пистимея чуть покачала головой: — Горячка у тебя. Потерпи, говорю, Озерки близко. Устин хотел сказать: дура ты, какая еще горячка? Но не сказал, по­ тому что принялся думать о Егоре Кузьмине. «Накладывать лапу» на Егора он начал, действительно, самостоя­ тельно. После истории с мешком пшеницы, вместо которого он заставил Егорку вернуть четыре, парень совсем было раскис, но Устин сказал ему: — Не вешай носа, а то уронишь где-нибудь. Ты слушай меня. — Может, ты заставишь еще мешка четыре вернуть, а я—слушай,— огрызнулся Егор. — Эдак догола разденешь. — Могу раздеть, а могу одеть. — Как ж е это так? — Егорка недоверчиво приподнял брови, поче­ сал ладонью изрытую оспой щеку. — Интересно бы испытать. — Испытаешь, коли умным будешь. От оспы-то тебя тоже я вы­ лечил. — Ну? — Я дуги гну, — шуткой закончил Устин.— Нехитро ремесло, а кор­ мит. Приходи, погляди. Смекалистый, так научишься. Егор сощурившись, поглядел прямо в черные глаза Устина и в з а ­ думчивости опять почесал пятерней рябую щеку. Егорка оказался смекалистым. В этом Устин убедился очень скоро. Как-то вечером Егор ехал мимо тока на бричке, в которой лежали пласта четыре свежей отавы. Устин окликнул его: — Кузьмин! В деревню, что ли? — Ага. — Подверни-ка. Егор подвернул. На току стояли мешки с пшеницей, которые не успели днем увезти в амбары. Егор подыехал прямо к мешкам, спрыгнул на землю. — Чего тебе? — Я с тобой поеду. Погоди меня с полчасика. Я сейчас, — и ушел в сторожку вместе со сторожем тока Илюшкой Юргиным. Больше на току никого не было. Егорка огляделся, быстренько сбросил траву, закинул на бричку четыре мешка с зерном, а сверху прикрыл травой. Вскоре вышел из сторожки Устин, взобрался на бричку. — Поехали.