Сибирские огни, 1963, № 10

— Значит, заранее все мозгой раскинули? —• Надо было... на всякий случай. Как суслики в норе сидели. А нор­ ку всегда вешней водой может залить... на сей случай у старого суслика запасной выход есть... — И денег ты... или Серафима — кто вас разберет! — дали Тараске на мельницу? — Какая тебе разница, кто давал деньги? Может, я, может — забы­ вали мы кое-какие мешки его вытрясать,— усмехнулся тонкими губами Демид. — Дела наши, как видишь, не блестят. Кто ж виноват? Еще попро­ си жену помолиться, что добралась сюда подобру-поздорову... — и стал глядеть в окно на черный огромный пруд, густо заросший по берегам ка ­ мышами. — Значит, так... — подал от стола свой голос Звягин. — Я на вас по- батрачил, теперь, хе-хе, вы на меня попробуйте. То есть, я говорю, счи­ таться будете моими работниками. Посредине пруда плеснулась большая рыбина, к берегу пошли черные широкие круги. — Ты рыбак, вроде? — спросил Демид. — Будем батрачить на Та- раску, а для отдыха — рыбку ловить. И будем — ждать... -— Опять ждать? Чего ждать?! Сколько ждать?!! — выкрикнул Костя. И его слова были тоже как черные круги на черной глади пруда. Кру­ ги расходились по воде, достигали берегов и пропадали... Была тогда, кажется, середина или конец мая 1923 года. ...Потом наступила середина или конец мая 1928 года. Что случилось за эти пять лет? Ничего. Каждый день — тоже был как круг на воде. Возникал, расходился и пропадал. И каждый месяц — как круг, и каждый год... Они с Демидом с утра до вечера работали на мельнице, пропылились мучной пылью насквозь. Иногда, действительно, рыбачили. Постепенно его охватывало безразличие, внутри остывало что-то, об­ мерзало, как мельничное колесо зимой. Лед с колеса они с Демидом время от времени обкалывали, но лед, копившийся у него внутри, никто не мог ни убрать, ни растопить. Понемногу перестал он замечать, что происходит вокруг, ничем не ин­ тересовался. Он не заметил даже, что забеременела Серафима. Серафима жила в той же клетушке, где ночевали первую ночь по при­ бытию на мельницу, предоставив им с Демидом большую и светлую ком­ нату наверху. — Ничего, мне хорошо тут, — объяснила она. — По утрам веселые зайчики пляшут на стенах. Люблю. В этой клетушке в 1925 году и родила она сына. Он смотрел на новорожденного и никак не мог понять — радость в душе или безразличие. — Как назовем сыночка, Костенька? — спросила Серафима. — Мо­ жет — Феденькой, а? — Валяй, — отмахнулся Костя. — Вот и наследничек! Вот и продолжится род наш! — сказала Сера­ фима. — Бог даст — не переведется он, не иссякнет никогда... ...Тарас Звягин редко появлялся на мельнице. Но когда появлялся — покрикивал на них, как на настоящих батраков: — Живо, живо у меня поворачиваться! Зря хлеб только жрете... Эвон, как завозно нынче... Мельница, действительно, редко когда стояла, помольцев было много. Жуков, белый, как снег, равнодушно таскал и таскал мешки с мукой, с зерном... Дела у Тараса, видно, шли неплохо, он быстро приобрел степенность