Сибирские огни, 1963, № 10

—• По всему видать — надо нам уходить глубоко, на самое дно... И с кондом, чтоб никто не знал — жили мы на земле, нет ли... Ну ладно, пока — все по местам. Я сейчас проверю все тропы, а к полночи буду здесь. Чуть чего — связного ко мне. А утром, с рассветом, сами сюда. К тому времени я, может, придумаю что. Козаков и все остальные, кроме него, Жукова, ушли. — А ты, Жуков, чего ждешь? — поднял на него Демид круглые глаза. — Хотя постой. Вместе жили, вместе и помирать, коли что. Слышь, Сера­ фима? — Зачем помирать-то? — жалобно сказала она, собирая со стола та­ релки. — А ты, Костенька, иди, иди... Берегись только от пули, родимый. — Н-нет, пусть подождет! — упрямо заявил Демид. — Вот втроем и давайте думать, как уцелеть. Одна голова — хорошо, а три '— лучше. — Бог — милостив, убережет, может. Гневаться ему вроде не за что на нас. Серафима вздохнула сиротливо, потуже завязала платок на голове. И только потом, как показалось Косте, недовольно покосилась на Мень­ шикова. — Милостив? — переспросил Демид, презрительно сжав тонкие губы. — На бога, говорят, надейся, а сам не плошай. Мы-то можем не опло­ шать... Можно улизнуть, говорю, сейчас втроем... Знаю тут еще одну завет­ ную тропку... Да... Сами уйдем, а хвост останется. При этих словах на лице Серафимы плеснулся испуг, потом проступил гневный румянец. Она поглядела на Демида осуждающим взглядом: — Можно ли такое, даже в мыслях!.. Бог требует о ближних своих заботиться больше, чем о самом себе... Попадут в руки дьяволов, нечело­ веческие мучения примут. — Д а я о том и говорю! — раздраженно крикнул Демид. — Чего ме­ ня учить?! — Господи, разве я учу? — обиделась Серафима, даже, кажется, всхлипнула. — Я только говорю: уходить отсюда — так всем вместе. — Вместе? — переспросил Демид, суживая глаза. — По моей тропке всем не пройти... Узкая шибко. Нам бы проскользнуть, не зацепиться за что. Да и... Гаврилу вон мутит, не ходок уже... А другим я что-то не шибко доверяю. — Что ж, остальным бог другую тропку укажет. Демид еще более прищурил глаза, почти совсем закрыл их, оставив тонкие, не толще лезвия ножа, щелочки. — Бог? Не врешь? — А что? Мать моя духовная завещала — в любой беде помолиться только надо, — принялась вдруг горячо убеждать она Демида. — Хорошо будем молиться, истово, всю ночь. — Ага... Так... — Демид встал. — Значит, до утра нам держаться надо? На это Серафима уже не ответила и принялась молиться, чтобы не терять времени. Демид, словно в каком-то замешательстве, потоптался и промолвил насмешливо: — Пошли, Костя. Ее задача — молиться, а наша — дело делать. Это Косте уже не понравилось. По отдельным словам, по поведению Демида и Серафимы он понял, вернее, стал догадываться, что их спасение теперь целиком зависит от жены, а Меньшиков еще издевается. — Ты не смейся все-таки... — Константин хотел добавить — «гад». Но сдержался и только повторил: — Ты, Демид, не издевайся, раз уж... — Ладно, ладно, — совсем мирно ответил Меньшиков. — Наша зада­ ча с тобой — продержаться до утра.