Сибирские огни, 1960, № 3

свободного Китая, пафос его могучего трудового порыва. И тут же, чтобы не дать простыть го­ рячим впечатлениям, писательница вы­ сказывает свою мысль публицистически страстно и взволнованно. «Эта песня — как бы ответ всем тем, кто стал бы со­ крушаться, сомневаться, не верить. Да, эти люди стронут, сдвинут, сметут все препятствия, устранят все трудности. Пройдут годы, может быть, недолгие, по­ тому что в Китае время летит как на крыльях, и механические катки будут укатывать дороги, а подъемные краны выгружать грузы, и автомобиль заменит труд рикши, и тракторы вспашут поля, и легче станет человеку трудиться. Тем, что придет, что уже в пути, что осуществляется на наших глазах, дышит здесь все. Необыкновенно ясно ощущает­ ся здесь самое важное — перспекти­ ва». Удачно найденная мелодия с простым ритмическим припевом «Хэй. сдвинем!» развертывается в образ великого созида­ тельного подвига китайского народа, сбросившего оковы прошлого и победо­ носно строящего новую жизнь. Теперь эта мелодия начинает пронизывать все повествование. О чем бы ни рассказывала Ванда Ва­ силевская в своих китайских очерках, она не попадает в плен экзотики. Рикши на улицах китайских городов! Вот, казалось бы, экзотика, вот обяза­ тельная примета китайского националь­ ного колорита. С этого обычно начинаю­ тся все экзотические повествования о Китае. Но где эти экзотические рикши? — как бы спрашивает Ванда Василев­ ская своими очерками, и тут же отвечает: их нет в сегодняшнем свободном Ки­ тае! Неопровержимо свидетельствует о б этом судьба кантонского рикши Шу Ви­ на, забитого и угнетенного в прошлом труженика. Его изнурительный труд счи­ тался презираемой профессией — пас­ сажир мог отругать и ударить рикшу, полицейский — избить до полусмерти. Он был лишен элементарных жизненных прав и человеческого достоинства. Те­ перь Шу Вин, как и все товарищи его по профессии, обрели свой человеческий облик, впервые почувствовали себя на­ стоящими людьми, приобщенными к жиз­ ни страны, к жизни народа. Новое при­ мечается автором во всем облике кан­ тонского рикши — и в его смелых и уве­ ренных движениях, и в сияющей радост­ ной улыбке, и в красоте его трудовых рук, и в том, как этот веселый босой человек ест и пьет, и в его прочной уве­ ренности за свое счастье, и в словах, пре­ исполненных патриотической гордости: «рикши Кантона поддерживают новое правительство, потому что это их собст­ венное правительство». Да, это не просто человек, выполняющий определенную ра­ боту, а член нового общества, человек, в котором пробудилось достоинство сво­ бодного труженика, творца новой жизни. Еще одна встреча лицом к лицу с но­ вым. В то время как советские путешествен­ ники осматривали достопримечательно­ сти храма «Нефритовый источник», его тысячелетние памятники, знаменитое озе­ ро и островок, по дамбе впереди легкой походкой шел мужчина в большой соло­ менной шляпе, в накидке из пальмовых листьев и пел ритмичную, полную жизни песню. Услышанная мелодия сразу же привлекла внимание. Что же поет моло­ дой китаец, перепрыгивающий через лу ­ жи, разлитые по асфальту дороги? «Наши спутники вслушиваются. — Он поет: «Коммунистическая пар­ тия светит, как солнце». Улыбаемся друг другу. Мы забрели, вопреки первоначальному намерению, в отдаленные годы и каменный мир памят­ ников, но не ушли от того, что прежде всего хотели видеть,— от живой жи­ зни. В журчании дождя китаец не слышит наших шагов. Себе самому, струям ве­ сеннего дождя, блестящей от воды доро­ ге, озеру в невесомой пелене поет он песню о Коммунистической партии, кото­ рая светит, как солнце, более животвор­ ное, чем померкнувшие солнца далеких эпох, оставившие в память о себе очаро­ вательную безделушку, игрушку, выпе­ стованную и красивую ,—это озеро с его десятью чудесами». Обыкновенный будничный факт пре­ вращен в волнующий м е т а ф о р и ч е ­ с к и й о б р а з -широкого типического значения. Метафорический принцип группировки путевых впечатлений — од­ на из примечательных особенностей очер­ ковой манеры Ванды Василевской, мане­ ры эмоционально насыщенной, публици­ стически страстной и взволнованной. Очерковый опыт в разработке восточ­ ной темы учит прежде всего творческой взыскательности, нетерпимости к верхо­ глядству и экзотической созерцательно­ сти. Свидетельство очевидца в искусстве очерка не имеет силы, если оно не под­ креплено свежестью и новизной видения, проникновенным осмысливанием наблю­ денных явлений. А между тем немало встречается очер­ ков поверхностных и легковесных. Они не открывают ничего нового, а перепева­ ют то, что путешественнику попалось на глаза. Как не вспомнить по этому поводу замечаний Салтыкова-Щедрина, изобли­ чавшего подобную манеру бездумного отображательства: «...Он также пел лишь то, что попада­ лось ему на глаза, — писал Салтыков- Щедрин об авторе книги «Год в чужом краю». — Но он был добросовестен, он не мнил себя художником... он просто снабжал себя по всем гостиницам прей­ скурантами, разъяснял их и разнообра­ зил эти разъяснения воспоминаниями о разговорах с содержателями отелей. А так как отелей было много, прейскуран-