Сибирские огни, 1960, № 3

помочь вырастить нового человека — гражданина коммунистического об­ щества. Чувствую, что с этим малышом в мою жизнь пришло что-то ра- дос,тное; и поэтому с еще большей силой хочу как можно скорее быть в Мертвой тундре, работать вдвое, втрое больше — до изнеможения, хочу увидеть малыша, который для меня стал как бы символом нашей победы и еще более лучшей жизни на Земле». В канун праздника Великого Октября в госпитале все были в припод­ нятом настроении, хотя и опасались, что немцы подготовили к этим дням какую-нибудь пакость. Однако все жили ощущением праздника, который становился значительнее оттого, что над Москвой нависла смертельная опасность. Вечером главный врач госпиталя в сопровождении врачей и сестер обходил палаты, поздравлял больных: — С наступающим праздником, товарищи! С 24-й годовщиной Ок­ тября товарищи! Из палаты многоголосо отвечали: — Спасибо!.. Вас также!.. — Да здравствует СССР! Смерть фашистским захватчикам! Главврач медленно переходил от койки к койке, останавли­ вался у каждой из них и внимательно выслушивал краткий доклад врача о состоянии здоровья больного. Так он приблизился к Крушинскому, который уже подготовил свой вопрос — когда его выпишут. Но он не успел задать его, как глав­ врачу доложили: — Крушинский. Ранение осколком в область груди. Выздоравлива­ ющий. — Да, да, — точно что-то вспомнил главврач и тряхнул головой так, что клинышек седой бороды высоко подпрыгнул. — Как он? Крушинский не расслышал, что ответили главврачу. — Снять повязку, — приказал главврач и обратился к Крушин­ скому: — Поздравляю вас с праздником и с выздоровлением! Через недельку вас выпишут. Всего хорошего! — и пошел дальше по палате. Крушинский успел только сказать: — Благодарю вас... Через полчаса у Крушинского сняли повязку, и телу вдруг стало лег­ ко-легко, точно его освободили не от марли, а от тяжких оков. Предпраздничную ночь госпиталь не спал. В палате тускло светила одинокая немощная лампочка, подвешенная высоко под потолком. За ок­ нами, тщательно затянутыми гардинами, стояла затемненная, притихшая Москва. Все настороженно ждали, что в эту ночь должно случиться что- то необыкновенное, говорили вполголоса, не повинуясь сестрам, требо­ вавшим, чтобы все спали. Однако ночь прошла, и ничего не случилось. Обыкновенная военная ночь. Настало утро. Все задавали друг другу один вопрос: — Будет ли парад на Красной площади? Появится ли Сталин на Мавзолее?.. Спорили. Говорили по-разному. Но потом узнали: было! Все было! И парад, и демонстрация, и Сталин. Советские летчики охраняли москов­ ское небо. Ни один вражеский самолет не посмел появиться над Москвой. Израненная Советская страна не отказалась от своего великого празд­ ника! Госпиталь ликовал, забыв о своих ранах и страданиях...